в пространстве основывается единственно на том, что через нее дана только делимость, т. е. само по себе абсолютно неопределенное множество частей, сами же части даются и определяются только подразделением, – словом, целое само по себе еще не разделено. Поэтому деление может определить в нем множество частей лишь настолько, насколько мы хотим продвигаться в регрессе деления. У органического же тела, расчлененного до бесконечности, целое именно благодаря этому понятию представляется уже как подразделенное, и в нем имеется само по себе определенное, но бесконечное множество частей до всякого регресса деления; такая мысль заключает в себе противоречие, так как это бесконечное закручивание (Einwickelung) рассматривается как ряд, никогда не завершаемый (бесконечный) и тем не менее завершенный, если взять его в комплексе. Бесконечное деление отличает явление только как quantum continuum и неразрывно связано с наполнением пространства, так как бесконечная делимость основывается именно на наполнении пространства. Но если нечто рассматривается как quantum discretum, то множество единиц в нем определенное, и потому оно всегда равно некоторому числу. Поэтому только опыт может определить, насколько организованно расчлененное тело, и, если даже опыт не подтвердил бы существования какой-либо неорганической части, все же такие части должны заключаться по крайней мере в возможном опыте. Но как далеко простирается трансцендентальное деление явления вообще – это не решается опытом, а составляет принцип разума, требующий никогда не считать абсолютно завершенным эмпирический регресс в разложении протяженного сообразно природе этого явления.

Заключительное примечание к разрешению математически трансцендентальных идей и предварительное замечание, касающееся разрешения динамически трансцендентальных идей

Выше мы изобразили в виде таблицы антиномию чистого разума во всех трансцендентальных идеях, указав причину этого противоречия и единственное средство для его устранения, состоящее в том, что мы признали оба противоположных утверждения ложными. При этом мы везде представили условия как связанные со своим обусловленным отношениями пространства и времени, что составляет обычное предположение обыденного человеческого рассудка, и именно на этом предположении целиком основывается указанная антиномия. В этом отношении все диалектические представления о целокупности в ряду условий для данного обусловленного совершенно однородны. Это всегда был ряд, в котором условие и обусловленное были связаны друг с другом как члены этого ряда и потому однородны, так как регресс никогда нельзя мыслить завершенным, или же это возможно, если сам по себе обусловленный член [ряда] ошибочно рассматривается как первый, стало быть, как безусловный. Следовательно, везде рассматривался не объект, т. е. обусловленное, а ряд его условий только с точки зрения его величины, и здесь возникало затруднение, которое можно было устранить, лишь полностью разрубив узел, а не добиваясь соглашения; это затруднение состояло в том, что разум делал этот ряд или слишком длинным, или слишком коротким для рассудка, так что рассудок никак не мог сравняться с идеей разума.

Однако при этом мы упустили из виду существенное различие между объектами, т. е. рассудочными понятиями, которые разум стремится возвести в степень идей, а именно то, что, согласно нашей таблице категорий, два из этих понятий обозначают математический синтез явлений, а два других – динамический. До сих пор мы могли не обращать внимания на это, так как в общем представлении о всех трансцендентальных идеях мы всегда оставались среди условий в явлении и точно так же, рассматривая две математически трансцендентальные идеи, имели дело лишь с предметом в явлении. Но теперь, когда мы переходим к динамическим понятиям рассудка, поскольку они должны сообразоваться с идеей разума, это различение становится важным и открывает нам совершенно новую возможность решить спор, в котором запутался разум; прежде этот спор отвергался как основанный с обеих сторон на ложных предпосылках, а теперь, поскольку в динамической антиномии, быть может, заключается предпосылка, согласуемая с притязаниями разума, и так как судья восполняет пробел в законных основаниях, не признававшихся обеими сторонами, спор может быть улажен, ко всеобщему удовлетворению, что невозможно, когда спор идет в математической антиномии.

Ряды условий, конечно, все однородны, поскольку мы имеем в виду лишь то, как далеко они простираются: соразмерны ли они с идеей или же они слишком велики либо слишком малы для нее. Однако рассудочное понятие, лежащее в основе этих идей, содержит в себе или исключительно синтез однородного (что предполагается при всякой величине в сложении и делении ее), или же синтез разнородного, что может быть допущено по крайней мере в динамическом синтезе как причинной связи, так и связи необходимого и случайного.

Поэтому в математическую связь рядов явлений не могут входить иные условия, кроме чувственных, т. е. таких, которые сами составляют часть ряда; наоборот, динамический ряд чувственных условий допускает еще и неоднородное условие, не составляющее части ряда, а находящееся вне ряда как чисто умопостигаемое, отчего разум получает удовлетворение и безусловное предпосылается явлениям, не спутывая рядов их, как всегда обусловленных, и не обрывая их вопреки основоположениям рассудка.

Так как динамические идеи допускают такое условие явлений, которое находится вне ряда их, т. е. не относится к числу явлений, то происходит нечто совершенно отличное от результата математической антиномии. В самом деле, математическая антиномия была причиной того, что оба противоположных диалектических утверждения необходимо было признать ложными. Наоборот, полностью обусловленное в динамических рядах, неотъемлемо присущее им как явлениям, в соединении с эмпирически не обусловленным, но зато нечувственным условием удовлетворяет, с одной стороны, рассудок и, с другой стороны, разум[53]; при этом диалектические аргументы, искавшие тем или иным путем безусловную целокупность в одних лишь явлениях, отпадают, но зато оба положения разума в этом уточненном значении могут быть истинными; с космологическими идеями, касающимися только математически безусловного единства, дело так обстоять не может, так как у них нет никакого условия ряда явлений, которое само не было бы явлением и не принадлежало бы как таковое к числу членов ряда.

III

Разрешение космологических идей о целокупности выведения событий в мире из их причин

Можно представить себе только два рода причинности в отношении того, что происходит, – естественную причинность и свободную причинность. Первая есть связь одного состояния в чувственно воспринимаемом мире с другим, предшествующим состоянием, за которым первое следует согласно правилу. Так как причинность явлений основывается на временных условиях и предшествующее состояние, если бы оно существовало всегда, не производило бы действия, которое возникает только во времени, то каузальность причины того, что происходит или возникает, также возникла и, согласно основоположению рассудка, сама, в свою очередь, нуждается в причине.

Наоборот, под свободой в космологическом смысле я разумею способность самопроизвольно начинать состояние; следовательно, причинность