наложить как можно больше оберегов и укреплений на себя и на своего партнера, поскольку он тоже работал.

До них сопротивление было сильнее, жрицы и пара волшебников наносили ответные магические разрушения. Огненный шар взорвался прямо над ними и между ними, заполнив коридоры вокруг них.

Кожа Кэтти-Бри покраснела от жара, но ее заклинания отразили основной удар взрыва. Она обновила их, когда Громф ответил огненным шаром, таким же, только во много раз более мощным.

Крики впереди в коридоре сказали Кэтти-Бри, что их враги защищены не так хорошо.

— Продолжай двигаться вперед, —  приказал Громф, подкрепляя свои слова действием и выходя в главный коридор, приглашая ее следовать за ним.

Град арбалетных болтов и дротиков полетел в него, но он задействовал магический щит, и первый залп снарядов был полностью заблокирован.

За ними последовала молния, с шипением пронесшаяся по коридору, рой стрел магической энергии следовал за молнией по пятам.

Но Громф поднял свой посох, и молния ударила в его кончик и была поглощена. Снаряды тоже попали в этот мощный предмет, как будто он просто съел их —  только для того, чтобы отрыгнуть, отбросив их обратно по коридору тем же путем, каким они пришли. Один несчастный стражник воспользовался этим моментом, чтобы встать и прицелиться из арбалета.

Рой сбил его с ног —  в буквальном смысле. Кэтти-Бри постаралась не поморщиться при виде пары сапог, оставшихся стоять там, где когда-то был страж.

— Идем дальше, — сказал Громф.

Жиндия, казалось, не спешила присоединяться к йоклол, да и в этой комнате она не проявляла никакой спешки, хотя грохот ударов молнии был слышен довольно близко. Она сидела, казалось, в медитации, спиной к двери, сложив руки перед собой, за письменным столом перед зеркалом.

Энтрери искал какой-нибудь намек на то, что его видели, когда он вошел в комнату. Он был невидим, да, но знала ли о нем Жиндия? Могла ли она узнать?

На самом деле это не имело значения. Внизу его товарищи затеяли драку, которую он мог быстро прекратить, прибыв с этой конкретной пленницей.

Ее глаза были закрыты, заметил он по отражению в зеркале, медленно и бесшумно приближаясь.

Затем он внезапно оказался рядом с ней, вытащил свой кинжал и приставил его к ее горлу, став видимым, когда он слегка порезал ее.

Глаза Жиндии широко распахнулись, и она издала тихий шипящий звук.

— Ты осмеливаешься входить в мои покои? Угрожать мне, Избранной Ллос?

— Теперь ты моя избранная. И я буду делать с тобой все, что захочу.

— Ты веришь, что можешь сделать со мной все, что угодно?

— Я делаю. Похоже, ты меня не узнаешь, —  прошептал ей Энтрери, шевеля губами прямо у ее уха. Он увидел себя в зеркале и восхитился проделанной работой по маскировке под дроу.

— Возможно, ты узнаешь это? — Он призвал магию украшенного драгоценными камнями кинжала, вытягивая немного ее жизненной силы через его вампирское лезвие. Клинок все еще мог сделать это, даже несмотря на то, что его разрушающее душу проклятие было снято.

Жиндия застыла на стуле. Она почувствовала первое и явно не знала о втором.

— Да, посмотри на это повнимательнее, Жиндия Меларн, —  прошептал Энтрери. — Ты видела этот кинжал раньше. Он отнял у тебя твою дочь. Он забрал твою дочь у Ллос.

— Чего ты хочешь? Ты сошел с ума? Пытки, которые ждут…

— Заткнись, —  сказал Энтрери и провел лезвием по ее коже. — Ты думаешь, что сможешь получить благословение богини, когда тебя даже не существует? Что хорошего в услугах, которые ты оказала Ллос, если ты навсегда отнята у нее? Ты ведь понимаешь это, не так ли?

— Я не знаю, много ли было людей-драуков.

— Ты можешь избежать такой судьбы, —  сказал Энтрери, игнорируя ее угрозу, или, по крайней мере, делая вид, что игнорирует ее угрозу —  он должен был признать, что был немного впечатлен бравадой дроу. — Мы хотим, чтобы эта война закончилась, и ты можешь это сделать. И если ты сделаешь это, я не заберу у тебя твою душу.

— Так вот почему ты пришел в этот дом с Громфом Бэнром и Кэтти-Бри До'Урден, Артемис Энтрери? —  спокойно ответила она. — Чтобы угрожать моей вечной душе?

Он начал отвечать, но был пойман на мысли, что она знает не только его имя, но и имена его спутников. Он задал вопрос с выражением своего лица в зеркале.

— И с кинжалом, который даже больше не способен на такой подвиг.

И Жиндия, которая была гораздо больше, чем Жиндия Меларн, дала ему свой ответ. Она не изменила позу, но выросла, внезапно и яростно, отрастив восемь ног из своих двух, увеличившись в размерах, чтобы затмить мужчину, ее явное увеличение массы заставило его отлететь назад.

Энтрери вскочил на ноги и потянулся за своим мечом.

Но он знал...

Он знал бесполезность любого оружия —  проклятого или нет —  в этой комнате, и вместо этого потянулся к двери, выбегая из комнаты с аватарой Ллос за спиной.

Они вдвоем вошли в красивый и гармоничный ритм, Громф заполнял коридор позади огненным шаром за огненным шаром, зная, что все двери были магически запечатаны, и, таким образом, предоставляя нападавшим несколько мест, где можно спрятаться от жгучего пламени. Справа —  поскольку он находился на правой стороне перекрестка —  он предпочитал молнии, запуская разрушительную и ослепляющую вспышку при появлении врага.

А перед ним, где коридор значительно расширялся, переходя во внутренний двор перед секцией, где жили аристократы, и у защитников было прикрытие в виде стратегических баррикад и незапертых дверей, Громф преследовал их психическими атаками, от которых они не могли спрятаться.

Для Кэтти-Бри ход заклинаний больше зависел от действий врага. Всякий раз, когда происходила атака какой-либо стихийной магией, она отвечала защитой. Ее исцеляющие заклинания летали постоянно, незначительные, чтобы избавить и ее саму, и ее спутника от боли, чтобы они могли лучше сосредоточиться на текущей задаче.

Когда жрица выскочила в левый коридор, не слишком далеко от Кэтти-Бри, она вырвала заклинание прямо изо рта женщины с помощью ответного заклинания, а затем сильно ударила ее порывом ветра, который отбросил ее назад.

Она снова обратила свое внимание на исцеляющие и защитные заклинания, когда над перекрестком взорвался огненный шар, затем почувствовала,