Высоту в полторы сотни метров – расстояние, которое по земле Сото преодолевал бегом за треть минуты, а на Летяге или Торо и того шибче, – мститель покорял больше получаса. Несколько раз ему угрожал рецидив нервного припадка: сердце Мара едва не выпрыгивало из груди, а легким не хватало воздуха. Тьма вокруг, звездное небо над головой и гигантская «звезда» городских огней перед глазами – вот и все, что наблюдал дезориентированный мраком Сото, будто клещ прицепившийся к железному боку Креста на головокружительной высоте. Рассудок карателя готов был вот-вот помутиться, причем уже без надежд на последующее прояснение. Пот стекал с Сото, несмотря на непрерывно обдувающий его холодный ветер, а руки и ноги предательски дрожали. Двигать ими приходилось ценой неимоверных усилий.

Кто-то из бывших подчиненных Сото тирадоров – кажется, это был Пипо Криворукий – однажды заметил, что если человек способен взобраться на дерево высотой в два десятка метров, то, значит, при желании он так же хладнокровно покорит и самый высокий пик Сьерра-Невада. «Ибо велика ли разница, откуда падать? – глубокомысленно подытожил автор сей гипотезы. – Ведь шею свернешь в любом случае».

Логичная на словах, на практике эта гипотеза не выдерживала критики. Сото лазил по деревьям с детства, случалось, взбирался по ним на достаточно опасную высоту. Разумеется, он испытывал при этом страх, но далеко не такой, от которого перехватывало дыхание и отнимались конечности. Вроде бы и впрямь нет разницы, с какой высоты разбиваться – двадцать или полторы сотни метров. И все-таки очень хотелось, чтобы эта чертова поперечина была приделана хотя бы ненамного, но пониже.

Тем не менее вопреки собственным страхам каратель, чьи поступки с недавних пор нельзя было расценивать со стороны как разумные, добрался до своей второй цели. Будь она конечной, Сото непременно порадовался бы этому и гордился своей отчаянной выходкой. Но перекладина Стального Креста служила лишь отправной точкой для достижения третьей цели, опять же не финальной. Каратель намеренно разбил свой путь к Свободе на несколько отрезков с конкретным ориентиром в конце каждого из них – так было легче. Подобному способу решения задач – любых, не только математических – Сото научил его Учитель Лоренцо. Большая головоломка, поделенная на мелкие составляющие, автоматически становилась на порядок проще. Все составляющие решались по отдельности, и было недопустимо приступать к решению очередной, не разобравшись до конца с предыдущей. Четкая, проверенная веками система. В головоломке Сото Мара изначально имелось пять фрагментов. С первыми двумя он благополучно разобрался, осталось три. Хотя может случиться и так, что в процессе решения придется разделить какой-либо фрагмент на части поменьше. Но там, как говорится, время покажет.

Пять составляющих одной большой головоломки. Пять этапов короткого, но головокружительного пути. Награда за прохождение каждого из них – жизнь. Приз за успешное решение всей головоломки – обретение полной Свободы, а она во много раз ценнее мерзкого существования с чувством невыполненного долга…

Вскарабкавшись на поперечину, Сото наконец обрел опору под ногами. Не сказать, что опора была твердой – могучие «руки» Ватиканского Колосса подрагивали и натужно скрипели от порывов ветра и собственной тяжести. Возле вмурованного в бетон основания Креста это не ощущалось, однако здесь, практически у самых облаков, жуткая вибрация гиганта насквозь пробрала и без того испытывающего нервную дрожь Сото. Но это уже были мелочи – без сомнения, Стальной Крест дрожал со времен своего триумфального воздвижения, а значит, бояться его иллюзорной непрочности попросту глупо. И все-таки покоритель высоты не спешил выпрямляться в полный рост – опасался, что его ненароком сдует и расшибет в лепешку о купол собора Святого Петра.

Верхняя плоскость четырехгранной решетчатой поперечины была приспособлена для того, чтобы по ней без труда перемещались изредка наведывающиеся сюда ремонтники. По краям устланной прутьями арматуры узкой дорожки были даже оборудованы маленькие, ниже колен, не заметные с земли перильца. И пусть миниатюрные перильца на такой высоте являлись чисто символической деталью, не будь их, Сото чувствовал бы себя куда неуверенней. Занятная с психологической точки зрения особенность.

Дабы ненароком не зацепиться ножными крючьями за арматуру, каратель отсоединил их от хомутов и засунул в специальные чехлы на поясе. Крепившиеся на руках «когти демона» были определены туда же. Хомуты Сото пока не снимал: весьма вероятно, что крючьями еще предстоит воспользоваться.

На перекладине существовало единственное место, где можно было укрыться от сбивающего с ног ветра: закрытое пространство между железными щитами, подвешенными с обеих сторон Колосса на перекрестье вертикальной и горизонтальной перекладин. На каждом из глядевших в противоположных направлениях щитов был изображен герб Святой Европы. Размеры щитов по отношению к Кресту были невелики, иначе они парусили бы на ветру и сверх меры раскачивали массивную конструкцию. Но спрятаться между ними группе в несколько человек было вполне реально. Собственно говоря, щиты и предназначались для подобных целей – работающие на верхотуре монтажники наверняка не стали бы спускаться на землю всякий раз, когда им требовалось справить нужду. И уж тем более они не отважились бы делать это в открытую, что называется, «по ветру». Безусловно, Стальной Крест возводили рисковые парни, но не до такой же степени рисковые, чтобы куражиться, мочась с него на площадь Святого Петра. Так что импровизированная кабина из двух параллельных щитов и спасала время от времени великие святыни от подобного надругательства.

Нет, Сото не собирался устраивать себе перерыв на отогревание (хотя, если честно, он бы не помешал) – просто работа, какую ему предстояло проделать в ближайшие минуты, на сильном ветру была практически невыполнима. Каратель на четвереньках добрался до щитов, где и освободился от накрепко притороченной к спине поклажи. Минутная передышка – и вперед, к следующему этапу решения непростой задачи…

Стянутый ремнями, упакованный в транспортабельное положение Летяга выглядел до боли жалко: пойманный аист, грубо связанный жестокими птицеловами. Сото поначалу хотел как обычно расстегнуть на ремнях пряжки, однако сведенные судорогой пальцы подчинялись плохо. Пришлось разрезать путы Летяги мечом.

Сото отточил процесс сборки летательного аппарата настолько, что сегодня готов был осуществить ее даже одной рукой и с завязанными глазами. Правда, сборку одной рукой производить при таком ветре было опасно, а вот глаза действительно можно было закрыть, поскольку раскладывать каркас и шплинтовать шарниры и так пришлось почти вслепую. Спустя несколько минут грозный Летяга уже расправил черные крылья и, будто раззадоренный бойцовый петух, нетерпеливо забился в проникающих за щиты порывах ветра. Сото укрепил оставшиеся замки, установил растяжки, в последний раз проверил все узлы, после чего извлек из кармана очки-полумаску, но надевать их пока не стал, а просто нацепил на лоб. Раньше в комплект к очкам прилагался шлем, который пришлось оставить во Флоренции вместе с Торо; пластиковая каска занимала слишком много места, но без нее каратель обходился, а вот без очков в полете было нелегко.