– Тогда почему ты сперва согласилась? – настаивала мать.

– Потому, что ты заставила меня это сделать: внушала мне, что если я откажусь, то я плохая дочь.

– Правильно, давай вини во всем бедную мать. Ты всегда так поступаешь.

Коринна вздохнула и откинулась в кресле. У нее появилось неприятное чувство, что ситуация выходит из-под контроля. Она возлагала надежды на сына, была уверена, что тот сможет вразумить сестру, но Реджинальд, похоже, с самого начала встал на сторону Марии.

– Реджи, ты не понимаешь. Человек, которого Мария выбрала себе в мужья, – бастард и торговец. – По тону леди Темплмор было не понять, что из этого она считает худшим оскорблением.

– Сильно сказано, мама, – проговорил Реджи. Ему не нравилось, какое направление принимал этот разговор. – Мария?

Девушка почувствовала себя неловко, ибо знала, что оба обвинения соответствовали истине. Отвечая Реджи, она немножко подправила факты, но изменить их полностью, естественно, не могла.

– Чарльз действительно незаконнорожденный сын дворянина, но семья отца признала его и приняла. И он уважаемый коммерсант: владелец ткацкой фабрики в Манчестере, который планирует расширять свое дело. – По мере того как Мария говорила, ее тон становился увереннее. – Чарльз наверняка тебе очень понравится, – прибавила она для надежности. По правде говоря, девушка была почти уверена, что так оно и будет.

Горячность сестры тронула Реджи. А что, вполне возможно, на жизненных весах этот человек весит ничуть не меньше Джона Белласиса.

– Мы можем узнать имя дворянина, который признал своего внебрачного сына?

Мария замялась. Она не знала, вправе ли упоминать о Брокенхёрстах без их разрешения.

– На самом деле отец Чарльза погиб, – сказала она. – Это бабушка и дедушка приняли его к себе. Но я пока не вольна называть их имена.

Коринна видела, что дочь убеждена, будто это ничтожество вполне можно сравнивать с бывшим женихом, и это приводило леди Темплмор в отчаяние. Она повернулась к детям и пожала плечами:

– Однако, в отличие от Джона Белласиса…

– Мама! – Даже Реджи начало раздражать упрямство матери. – Забудь ты наконец про Джона Белласиса. Нам его уже не вернуть, даже если бы мы и захотели.

– А мы и не хотим! – прибавила Мария со всей твердостью, на которую ей хватило духа.

– Но торговец?! – не успокаивалась Коринна.

– Между прочим, восемь лет назад…

– Мария, умоляю! Больше ни слова про Стивенсонов!

– Нет, сейчас речь не о них. Я только хотела напомнить тебе, что леди Шарлотта Берти вышла замуж за Джона Геста, а он был владельцем фабрики скобяных изделий. – Мария хорошо подготовилась. Пожалуй, она без труда смогла бы перечислить все неравные браки, заключенные в Лондоне в последнее время. – И их везде принимали! – добавила она.

Но леди Темплмор не собиралась так просто сдаваться:

– Мистер Гест обладал большим состоянием и был членом парламента. У мистера Поупа нет ни того, ни другого преимущества.

– Ничего, со временем будет!

Мария не имела ни малейшего представления, хочет ли Чарльз стать членом парламента, но она не собиралась терпеть, чтобы какого-то валлийского толстосума ставили выше его.

– Так, говоришь, родной отец Чарльза умер, однако бабушка и дедушка приняли его?

Мария с тревогой подумала, не слишком ли много она рассказала. Не догадалась ли мать о связи Чарльза с семьей Брокенхёрст? Надо было помалкивать, и кто ее только за язык тянул?

Тут дверь открылась и на пороге появился дворецкий, возвестивший, что ужин готов.

– Спасибо, Страттон, мы спустимся чуть позже. – Реджи говорил с уверенностью хозяина дома, хотя почти никогда не бывал в их лондонском особняке.

Мать посмотрела на него с удивлением. Она уже накинула на плечи шаль, готовясь отправиться в столовую, где было довольно холодно, и не понимала, к чему медлить. Но слуга, кивнув, вышел, и они снова остались втроем.

– Я встречусь с этим человеком, мистером Поупом, – заговорил Реджи. – Утром пошлю ему записку, и он наверняка найдет для меня время…

– Конечно найдет! – перебила Мария, мысленно сделав зарубку: необходимо срочно отправить письмо в Бишопсгейт, предупредить Чарльза.

Для своего возраста – а ему было всего двадцать лет – Реджи действительно был необычайно рассудительным, и Мария могла по праву гордиться таким братом.

– Я выслушаю, что он имеет мне сказать, и… Мама, я не могу обещать, что безоговорочно поддержу тебя. Если этот человек джентльмен и если он способен обеспечить будущее Марии, то мы просто обсудим, на каких условиях он получит право войти в нашу семью.

Коринна с отвращением вздернула голову:

– Значит, ты признаешь поражение?

Но Реджи это ее заявление нимало не смутило.

– Я реалист. Если Мария не хочет выходить замуж ни за кого другого, то надо рассмотреть этот вариант. Боюсь, мама, что для тебя выбор будет прост. Ты должна решить, хочешь ли поддерживать добрые отношения со своими детьми или жить с ними в состоянии войны. А теперь давайте пойдем ужинать!

Сьюзен Тренчард в последний раз обходила свои комнаты. Все, что она и Оливер забирали с собой, было упаковано, за исключением одежды и вещей, которые им понадобятся в дороге. Они переезжали в Сомерсет. Анна посоветовала невестке не затягивать, поскольку на более поздних сроках беременности путешествие перенести гораздо труднее, и они решили ехать прямо сейчас. Сьюзен не внушали радости ни долгая дорога, ни будущая жизнь в деревне, но она покорно принимала и то и другое. Супругам предстояла нелегкая миссия: сделать так, чтобы поместье стало для них родным домом. Кроме того, Сьюзен хотела привести детские в порядок: она не была суеверна и не считала, что ремонтировать их заранее – плохая примета. Тревожил ее только Оливер. Верные своему соглашению, они с того вечера никогда не заговаривали о биологическом отце будущего ребенка, однако муж по-прежнему ходил озабоченный, чуть не плакал, и Сьюзен подумала, что он, вероятно, уже начинает жалеть о своем скоропалительном решении. Сьюзен хорошо знала, что Оливер умел быть упрямым, и сейчас молила Бога, чтобы супруг не вздумал снова проявить характер.

Один чемодан еще стоял в углу открытым. Все прочее уже снесли в просторную дорожную карету, которая проделала сюда неблизкий путь из Сомерсета и сейчас ждала во дворе за домом. Мальчику-коридорному предстояло всю ночь охранять ее, а наутро, сразу после завтрака, Оливер с женой должны были выехать. В отличие от свекрови, Сьюзен намеревалась проделать путь до Гленвилла за два дня, а для этого следовало отправиться пораньше. Сьюзен разглядывала одежду, которую отложила на дорогу, когда дверь открылась и вошел Оливер.

– Ты готова идти вниз?

Она кивнула. На ней было простое серое платье, которое пригодится на ту ночь, которую им придется провести на постоялом дворе. Наряд шел Сьюзен, но был не таким официальным, как обычно требовал Джеймс.