Отец Этлау, не знаю, чем окончилась для тебя битва на Утонувшем Крабе, но это и не важно. Память Разрушителя запечатлела каждого из вас, и, когда мир изменился, когда потоки силы скрестились на нём, он вернул вас, такими, как вы и были. Ну, или почти такими. Скорее всего — лучше того, чем вы были. Он разрушил многое в вас самих, то, что тянуло вас ко дну.

— Что значит «вернул нас»? — не сдавался отец Этлау. — Откуда вернул? И — куда именно вернул?

Некромант молчал. От слов Аэсоннэ в груди словно расползалась огневеющая рана, будто в тонкий шёлк ткнули раскалённым прутом.

— И откуда ты всё знаешь? — сердито буркнула Кейден.

— Я была с ним. От самого начала до самого конца, мать.

— Какая я тебе «мать»?! — вскинулась старшая драконица.

— Память крови не лжёт, — пожала плечами Аэ.

— А почему же я ничего не помню? — голос Кейден прозвучал непривычно жалобно. — Как я могла такое забыть?

— Я не видел, как ты откладывала яйцо Аэсоннэ, — наконец заговорил Фесс. — Если следовать её мысли, что вы явились из моей памяти… то драконицу из Козьих гор я не помнил, как мать Аэ. Слышал о ней, но… почему-то не запомнил.

Кейден только покачала головой.

— Невероятно, некромаг. Как ты мог «запомнить» меня без Аэсоннэ? Как ты мог запомнить мою собственную память крови, что тянется на всё время, пока существовали мы, драконы, хранители Кристаллов Магии Эвиала? Как ты мог вложить это в… меня? Ты, человек — в меня, дракона?!

Тонкие ноздри её раздувались и трепетали.

— Всё куда сложнее, достойная Кейден, — тихонько прошелестела Ньес. — Ведь если вас с преподобным отцом-экзекутором сударь некромант знал по прошлой жизни, то откуда тут взялась я? И откуда в моей жизни взялась ты, госпожа, если я знала тебя очень, очень давно?

— И я! — пискнула дева Этиа.

— Прихотливы игры Драконов Времени, — заметила от дверей Аэ.

— Постойте, погодите! — вскинул руки отец Этлау. — «Прихотливые игры», прекрасная юница Аэсоннэ, хороши в местах прелюбодеяний, описания коих слишком греховны. Начнём с начала. С того самого момента, как ты, сударь некромант, весьма бесцеремонно выпихнул нас всех прочь. Что случилось после? Как явилось на свет вот это вот чудо?

Словно отзываясь его восхищению, деревце слегка подмигнуло голубоватыми лепестками.

— Оно тебя слышит, отец-экзекутор.

— Так я ж со всем уважением! — не растерялся тот. — С уважением и преклонением даже!..

Деревце мигнуло вновь. Фесс был уверен, что оно чуть насмешливо улыбается.

— Я скажу, — начал он. — Только начну с чуть более раннего…

Он рассказывал о том, как они с Аэ очутились в этом мире. Как выбирались из безжизненных гор. Как был сделан его первый посох, как он, этот посох, вытягивал из земли убийственную силу местной реальности, как потом круг сухой, умершей, убитой посохом травы вдруг ярко зазеленел, а само древко сделалось безжизненно-чёрным.

— Это была сила смерти и посмертия. Сила разрушения — а ведь там, на Эвиале, я стал именно Разрушителем. Тогда я видел только одну сторону и совсем забыл про другую…

— Всякое разрушение есть обратная сторона творения, — вставила Аэсоннэ. — Азбучная истина, простите.

— Посох вытягивал одну сторону силы. Ту, которой я пользовался, будучи некромантом.

— А потом всё развернулось другой стороной… — негромко выдохнула Аэ. Осторожно протянула руки, взяла плавающее деревце в ладони, заключила в пригоршню. То дружелюбно мигнуло.

— И до неё дойдём, — посулил Фесс. — А потом в этом мире у меня начались сны. Мы с Аэ пробились к здешним обитателям, договорились с гномами, сработали мне глефу…

— А до этого была ещё та самая тварь Хаоса, — напомнила драконица.

— Да. Тварь Хаоса в забытой богами и людьми деревушке. Тварь, чей череп и заключённый в нём дух нам так помог…

— Вот на этом месте, — перебила его Аэсоннэ, — я и поняла, что это очень, очень непростой мир. И Разрушитель оказался в нём не просто так...

— Этого мало, — вновь подала голос Кейден. — Разрушитель, но ведь мы с тобой не встречались в Эвиале. Не говорили. Не стояли лицом к лицу. Ты мог узнать обо мне только… только из рассказов других. Сфайрата или Чаргоса, или иных. И, если каким-то образом ты перенёс меня сюда…

— Ты уже упоминала об этом, мать, — сухо обронила Аэ, в упор глядя на старшую драконицу. — Скажу, это значит, что ты должна была здесь оказаться

— Да, но почему я? Почему не тот же Сфайрат?..

— Потому что ты нужна Аэ, — медленно и осторожно, точно пробираясь по тонкому льду, проговорил некромант. — Потому что… потому что я не мог дать ей желаемого. Для меня она была и останется дочерью.

Кейден фыркнула, но быстро взяла себя в руки.

— Да, дочерью, — громче повторил Фесс. — Я помню, как лопалось яйцо в моих руках, как Аэ появилась на свет… как ещё могу я к ней относиться?.. И, если наши с ней пути разошлись — с приёмным отцом — то кого ещё мог я позвать сюда, как не её мать? Даже зная, что у драконов всё не так, родители значат совсем иное… но у нас, людей, мать — это мать. Кто ещё присмотрит за пустившейся в одиночное странствие Аэсоннэ, если я уже не могу этого сделать?

— Так было? — подняла бровь Кейден. — Так точно было, или ты придумываешь прямо на ходу, некромаг? Ты точно знаешь?

— Нет, не знаю, — Фесс опёрся о столешницу, нагнулся, глядя прямо в глаза драконице. — Но чувствую, что оно именно так. Аэ… слишком дорога мне, чтобы оставить совсем без пригляда. И я думал…

— Но мы с ней так и не встретились, — пожала плечами Кейден. — И потом, что это был за варлок? Если ты меня… ну, придумал, что ли, почему я не появилась рядом с тобой?..

— Потому что этот мир пока ещё не подчинился, —