посадника похитили среди вечера из собственного сада, Ходута и Сверр отправились за похитителями, но пока… от них нет ни слуху, ни духу. Остаётся надеяться, что с ними всё будет хорошо, а отрока выкрали ради выкупа, а не мести. Богуслава и Рейнеке прибыли не так давно в крепость вместе со мной.

— Как она?

— Убита горем, на всякий случай приставили к ней одного из слуг Некраса. Что до старого лиса… то он рассказал весьма любопытные вещи про наших давних знакомых из торгового братства.

— Что собираетесь делать с городом? — вмешивается в разговор Бранимир, который поймал на себе вопрошающий взгляд тысяцкого и решил не ждать своей очереди. — Новгород пылает от пожара восстания, если мы не потушим этого пламени — будет худо.

— Предлагаю остаться в крепости и дождаться, пока войско в городе перебьёт эту шайку отбросов. Нам сейчас незачем рисковать жизнями ратников понапрасну, вряд ли бунтовщики будут той силой, с которой они не справятся, — заявляет дядя князя. — Выходить же из хорошо защищённого детинца навстречу врагу, прямо к нему в руки — затея не самая умная и безопасная.

— Они поставили мне условие, дядя. До восхода солнца они хотят заполучить город — мы же до зари не оставим в живых никого из этих псов. Некрас… несколько сотен твоих людей уже зачищают мятежников, так? — от тяжкого груза нерешённых проблем у князя начинает раскалываться голова. — Если мы выдвинемся из детинца, оставив внутри малый гарнизон, численное преимущество перейдёт к нам?

— Не уверен в численном, но по силе и подготовке наши ратники точно смогут тягаться с тремя, а то и пятью бунтующими голодранцами. На нашей стороне саксонская сталь, щиты и годы подготовки и муштры.

— Тогда готовьтесь к выдвижению в город, — Игорь сжимает сильные ладони в кулак, пытаясь справиться с растущим внутри него напряжением. — Я не собираюсь терпеть, когда они спалят дотла имущество жителей и разграбят всё их добро, трёх знатных купцов они уже лишили жизни своим самосудом, не признавая порядков государевых. Мы заглянем в каждый угол, ворвёмся в каждый дом, перевернём Новгород с ног на голову, но накажем каждого, кто осмелится выступить против законной власти!

— Действовать на упреждение? Звучит разумно, — соглашается Бранимир; Вещий же Олег сохраняет молчание и лишь по покрытому глубоким изломом морщин лбу можно понять, что затея кажется ему не самой взвешенной.

— Я лично поведу посадскую рать в бой как князь киевский и властитель новгородских земель, — уверенно добавляет, вспомнив слова Ольги о будущем, наследник Рюрика. — Пусть для тех, кто со мной заодно, я стану солнцем, ведущим вперёд, к победе… Тех же, кто против, мой меч ввергнет в вечную темноту!

Один за другим ратники закричали и принялись бить оружием в деревянные щиты; голоса их выражали почтение и восхищение. Дозорный на вершине башни, вытянув шею и старась рассмотреть получше, что видит там, внизу, громким голосом докладывает:

— Лодка у западных ворот плывёт, один витязь и две девицы!

— Бранимир, — переводит взгляд на старого вояку князь. — Встретишь их, допросишь и, ежели не вызывают подозрений, пустишь внутрь. Оставляю крепость на тебя. Остальные… Братья мои, к оружию!

* * * * *

— Я уже не думал увидеть вас так скоро, — улыбается широко Бранимир, несмотря на осыпающий холодными брызгами дождя ветер, и обнимает Ари. — Живы… это самое главное!

— Не все, — тут же перебивает своими резкими словами воеводу Милица, но он лишь тепло, по-отечески глядит на неё и с грустью качает седой головой.

— Нам доложили о судьбе Вола, Вепря и Хруща. Мне очень жаль, госпожа, примите мои соболезнования…

— Благодаря Милице и Вашему другу, воевода, спаслась я, меня из рук смерти вытащили. Если бы не они — не знаю, что сотворили бы эти смутьяны, если начинали они с таких ударов, — пролепетала разбитыми губами Лана, засучивая рукава до локтя и демонстрируя свидетельства пыток.

— Вы, пожалуй, в рубашке родились… Как и Рейнеке.

— Рейнеке тоже спасли? — воскликнула Лана. — Какое облегчение! Как он, не пострадал?

— Напуган, но ни почти ни царапины. Думаю, что встретитесь вы очень скоро — он тоже в крепости, — воевода жестом приглашает всех за крепкие деревянные ворота и напоследок глядит в темноту ночи: там, среди беспокойных волн Волхова и разгоняющих мглу в клочки ветра с моросью выступает в город посадское войско.

Внутри детинца решено было оставить небольшой отряд в пять сотен ратников во главе с Бранимиром, которому поручили не столько держать на всякий случай оборону крепости, сколько следить за безопасностью и сохранностью всех внутри неё. Лану и Рейнеке неминуемо ожидал княжеский суд, справедливый и неумолимый, и за свои деяния они расплатятся сполна; Богуслава, Ольга и Милица тоже требовали присмотра: первая из-за своих потерь и вызывающего опасения состояния, вторая — желания непременно засунуть нос в происходящее вокруг, что же до третьей, то похвастать она могла сразу двумя перечисленными причинами.

В просторном зале, где собрались сейчас все те, кто не мог держать оружие — или кому его не доверяли — с приходом четвёрки стало ещё многолюднее. Вдова Гостомысла оторвала приливший к пустой точке посреди стены взгляд, но разочарованно опустила голову и приняла прежний вид, одновременно рассеянный и равнодушный: среди гостей не было ни Ходуты, ни кого-либо с новостями о похищенном сыне.

А вот вдова Козводца, узнавшая о том, что старый лис рассказал всю истину о братстве людям князя, внутри буквально сгорает от гнева, но старается держаться как обычно отстранённо и сдержанно.

— Госпожа… — кланяется Лана Ольге и тут же скользит волооким взором по присутствующим, отыскав среди них и Рейнеке. Рыжеволосый негоциант, вжавшись в угол и закутавшись в тёплые одежды, чувствует внимание к собственной персоне и отвечает ей полным подозрений прищуром.

Из всех пяти перстов Длани в живых остались только они.

О предназначении ключей и общей казны кроме членов торгового братства никто не был осведомлён.

А значит, уцелевшие остались чуть ли не наедине с тем, кто зверски, вероломно избавился от тех, кому повезло куда меньше.

— Щука, приведи в порядок коней воеводы и князя, они сегодня как никогда вымотались. Ари, пойдёшь со мной и выслушаешь дозорных на башнях, — обращается ко всем Бранимир и хмурится. — Что до остальных — спокойной ночи, надеюсь, хотя бы вам сегодня удастся сомкнуть глаза.

Спустя какое-то время Рейнеке очнулся от того, как его настойчиво толкают в бок. Торговец пушниной открывает веки и видит перед собой склонившуюся над ним Лану, которая обращается к нему шёпотом:

— Нам нужно переговорить, один на один —