В глазах отчаянно защипало. Забастовщики, ничего не видя вокруг, попятились от грузовика, в панике натыкались друг на друга.

Пронзительный крик:

– Газовые гранаты!

Гранаты со слезоточивыми газом падали в толпу, уже со всех сторон валил дым.

Элса подняла мегафон.

– Бегите в поле, а не с поля! – проорала она и зашлась в надсадном кашле.

Она отчаянно терла глаза, но лучше не становилось.

– Не сдавайтесь! – прохрипела она в мегафон.

Но рабочие уже бросились врассыпную, натыкаясь друг на друга. Из-за едкого дыма почти ничего не было видно.

Выстрел прозвучал громко даже в этой суматохе.

Элса пошатнулась и схватилась за бок.

Что-то мокрое, горячее.

Кровь.

Элса услышала крик дочери: «Мама!» – и хотела ответить: «Все в порядке», но ее пронзила боль.

Боль.

Элса выронила мегафон. Через едкую дымку она видела, как Лореда, вопя, прорывается сквозь толпу, как вцепившийся в сестру Энт старается не отстать.

Элсе так хотелось, чтобы они добрались до нее, только бы не потерять сознание, только бы сказать им, как она их любит, но боль уже завладела ею, стиснула так, что невозможно было дышать. «Детки мои», – подумала она, протягивая к ним руки.

Мир будто изменился, замедлился. Выстрел, мама, пошатнувшись, оседает, ее платье окрашивается красным. Джек раскидывает в сторону типов в масках.

Лореда закричала, схватила Энта за руку и начала проталкиваться через толпу, охваченную паникой. Она увидела, как Джек ударил одного из головорезов его же битой, другого свалил ударом кулака.

– Убили! – раздался крик.

Головорезы в масках попятились от грузовика.

Джек запрыгнул в кузов, подхватил Элсу.

– Она жива? – закричала Лореда.

Мама открыла красные, слезящиеся глаза и посмотрела на Джека.

– У нас не получилось, – прошептала она.

Джек вынес маму из грузовика и встал перед забастовщиками, держа Элсу на руках. Ее кровь капала на землю, просачиваясь между его пальцами. Едкий дым стелился вокруг.

– Забастовка… веди их… – И Лореда поняла свою маму.

– Арестовать их! – заорал Уэлти, но полицейские отступили от человека, держащего на руках окровавленную женщину.

Головорезы в масках медленно пятились к своему грузовику. Некоторые побросали оружие. Машины со штрейкбрехерами больше не сигналили.

Внезапно прямо у своих ног Лореда увидела винтовку. Она подняла ее, приблизилась к Уэлти, который пытался помешать забастовщикам пройти к воротам, и прицелилась ему в грудь.

Уэлти вскинул руки.

– Ты не посмеешь…

– Ты так думаешь? Если ты не уберешься, я тебя убью. Не сомневайся.

– Это все без толку. Я вашу чертову забастовку прекращу.

Лореда взвела курок.

– Но не сегодня.

Уэлти медленно отступил.

Вперед, растолкав толпу, выдвинулся Айк. Прошел мимо Джека в поле. Следом и Джеб с детьми… и Бобби Рэнд с отцом.

Рабочие молча, но как-то торжественно прошли в ворота и заняли ряды, чтобы сегодня уж точно никто не мог собирать хлопок.

Элса, по-прежнему на руках у Джека, приподняла голову, посмотрела на забастовщиков. Улыбнулась и прошептала: «Хватит».

И, несмотря на страх, несмотря на потрясение, Лореда никогда еще никем так не восхищалась.

Джек ударом ноги открыл дверь в больницу.

– Моей жене нужна помощь.

Женщина за стойкой регистратуры в ужасе привстала на своем удобном стуле.

– Вы не имеете права…

– Мать вашу, я резидент Калифорнии! – прорычал Джек. – Зовите доктора.

– Но…

– Немедленно! – сказал Джек таким голосом, что даже Лореда испугалась.

Регистраторша быстро убежала по коридору.

Кровь капала на чистый пол. Они ждали. Глядя на красные капли, Энт расплакался. Лореда прижала его к себе.

К ним торопливо направлялся мужчина в белом, рядом семенила медсестра в накрахмаленной форме.

– Пулевое ранение в живот, – сказал Джек.

Голос у него сорвался, и Лореда поняла, что он в ужасе. От этого ей сделалось еще страшнее.

Доктор позвал санитаров, и через минуту маму увезли на каталке.

Джек притянул Энта к себе, обнял. Лореда шагнула к ним. Джек и ее обхватил рукой.

Лореда могла думать только о том, как ужасно она обращалась с мамой. Годами. Столько нужно ей сказать, столько исправить. Сказать, как сильно она ее любит, как восхищается ею, как хочет стать такой же, как она. Почему она не сказала всего этого раньше?

Лореда вытерла слезы, но они не утихали. Даже ради Энта у нее не получается быть сильной. Впервые за несколько лет она стала молиться.

Прошу тебя, Господи, спаси ее.

Я не могу жить без мамы.

Белый свет.

Слишком яркий.

Режет.

Боль.

Она лежала на кровати.

Элса медленно повернула голову. Каждый вдох причинял боль.

Джек сидел на стуле рядом с ней, на коленях у него пристроился Энт. Глаза у сына были красные, веснушчатое лицо мокрое от слез.

– Элса, – тихо позвал Джек.

– Она проснулась! – всхлипнул Энт.

Лореда бросилась к кровати, едва не оттолкнула Джека с братом.

– Мамочка.

Мамочка.

Одно это слово вернуло все: как Элса укачивала ее перед сном, как читала сказки, как учила готовить феттуччине, как шептала на ухо: «Будь смелой».

– Где…

Джек погладил ее по щеке.

– Ты в больнице.

– Что, я?..

Ответ она прочла в глазах любимого. Они все уже горевали.

– Они ничего не смогли сделать, – сказал Джек. – Сильное внутреннее кровотечение, и твое сердце… говорят, с ним что-то не так. Не справляется, что-то в этом роде. Тебе дали обезболивающее… больше ничего сделать не могут.

– Но они ошибаются! – яростно сказала Лореда. – Все всегда ошибались на твой счет, мама. Правда же? Как я. – Лореда заплакала. – Ты поправишься. Ты сильная.

Элса знала, что умирает. Она чувствовала, как отказывает ее тело.

Но только не сердце. Ее сердце не могло вместить всю ту любовь, что она чувствовала, глядя на этих троих, показавших ей весь мир. Она-то думала, что у нее есть целая жизнь, чтобы показать им свою любовь.