— заговорил он, наконец. — Я люблю работать в науке. Люблю технику. Здесь интересно и есть чем заняться. Коллектив, опять же, хороший... Где я ещё научусь стольким штукам?

— Тебе нравится твоя работа? — спросила друидка.

Волшебник кивнул:

— Да, очень. Я же... Ну... — он взглянул Димеоне в глаза и смутился. — Человек я нескладный, особенного ничего не умею, а тут у меня вполне себе получается. Помочь здесь могу. Что-то сделать лучше, что-то открыть.

Нимфа смотрела на него, не мигая.

— А почему ты нам помогаешь? — спросила она.

Пек пожал плечами:

— Ну, с Максимом мы как бы товарищи... — он вздохнул, пожевал губами и вдруг резко закончил: — Я просто хочу помочь!

Димеона положила ладонь ему на руку, потом наклонилась и поцеловала низенького волшебника в щёку. Пек покраснел ещё больше, кашлянул и включил передачу. Машина вкатилась в лес, проползла несколько десятков метров, протиснулась между пнём и большим муравейником и остановилась. Волшебник сложил руки на груди.

— Ломайте ваши соломинки, — сказал он.

Я взглянул на экран. Теперь мы стояли как раз в том месте, где прежде располагалась узловая точка. Силовые линии вокруг плясали — похоже, техника Пека усиливала нестабильность. Компенсаторы стали теплее, и я поспешил сесть так, чтобы их не касаться.

— Дорожку не ты ли наездил? — спросил я, раскрывая рюкзак.

Маг хмыкнул. Я достал конверт, нашёл в нём маркеры и передал один Димеоне.

— Сейчас ломать?

Пек пожевал губами:

— Ну, если думаешь уложиться в триста миллисекунд...

Я переломил свою соломинку и помог сделать то же самое Димеоне.

— Готовы? — маг посмотрел на приборы. — В таком случае, что ж... Удачи?

— Тебе, Пек, спасибо! — поблагодарил я. — Тебя-то не засекут?

— Меня-то с чего? Флуктуации всегда происходят — будет выглядеть так, будто вы забор перелезли. Там мёртвая зона, камера не работает... Лесенку я подставил уже.

— Спасибо, — Димеона ещё раз погладила волшебника по руке — тот явно стеснялся. — Удачи тебе... Дикий маг.

Пек совсем покраснел и, выставив на приборах какие-то значения, щёлкнул тумблером. Сзади что-то грохнуло, что-то сверкнуло, пахнуло горелым, мир вокруг нас стал зеркальным и через мгновенье исчез. На часах было пятнадцать минут шестого.

***

Сивелькирия встретила нас мелким дождиком и размеренной суетой. Никому не было дела до двух персонажей в гражданской одежде, в нелепых позах вывалившихся из воздуха и шлёпнувшихся на мостовую — и не таких видали, при здешнем-то траффике. Чего здесь, впрочем, не видывали — так это светлых жриц, которые, попав в злую столицу, издают победные вопли и вообще празднуют это событие как возвращение домой: не успел я коснуться пятой точкой брусчатки, как меня уже поставили на ноги, расцеловали, стиснули в объятиях так, что хрустнули рёбра, и закружили, закружили — я даже на секунду утратил способность ориентироваться в пространстве, а когда снова пришёл в себя, напротив меня стояла моя прежняя Димеона — трепетная, живая. Я улыбнулся. Жрица развела руки в стороны — вокруг неё заколыхались волны янтарного света. Платье, на шестьдесят пять процентов состоящее из полиэстера, внезапно вспомнило, что когда-то в нём теплилась жизнь — затряслось, задрожало, а мгновением позже на нём появился первый листочек. Димеона засмеялась и вновь повисла у меня на шее — настал мой черёд кружить её.

— Спасибо, — выдохнула нимфа мне в ухо.

— Ну, хватит, хватит, — растроганно бормотал я, стараясь вернуться в реальность. — Бежим, пока нас не поймали!

Я поднял с мостовой рюкзак, забросил его за спину, переложил «слезинку Хроноса» в задний карман, чтобы не раздавить ненароком в толпе, мы взялись за руки и побежали. Димеона визжала от избытка чувств, её платье на бегу зацветало. Радостное возбуждение передалось и мне — да что там, у меня гора с плеч свалилась, и я впервые за многие дни задышал свободно. Смеясь, мы пронеслись через зону высадки, чуть не сбили с ног серьёзного господина, материализовавшегося буквально у нас перед носом, перепрыгнули заграждение, разминулись со всадником, прошмыгнули между телег, прорвались через толпу и выскочили на проспект Легиона. Пробежав по нему двести метров, мы расцепили руки и свернули в узенький переулок.

Сивелькирия устроена так, что, куда б вы ни шли, вам будет казаться, что расстояние можно существенно сократить, свернув в узкую расщелину между домами. Так заведено неспроста: любое место начинается с тех историй, которые с вами в нём приключаются, а нрав Тёмной столицы лучше всего познаётся именно на таких глухих улочках. Я знал это, однако выбора у нас не было: в Управлении наверняка уже били тревогу, и Опергруппа вот-вот должна была отправиться на перехват. Был ещё день, и, в принципе, всё могло кончиться благополучно. Увы, нам просто не повезло.

Мы бежали по заученному с карты маршруту, петляя между домами, оставляя позади переулки, заросшие грязью дворы и узкие улицы без прохожих. Здания здесь были высокие, в три или четыре этажа, неприветливые, почти без окон, с неизменно запертыми дверьми. Здесь и там к ним жались строения попроще — сараи, пристройки. Серая полоса неба была кое-где перерезана досками, перекинутыми между крыш. Внезапно Димеона остановилась.

— Что?..

— Там кто-то есть, — уверенно произнесла девушка, указывая вперёд. — Нехорошие. Злые.

Я проследил её взгляд. В нескольких метрах от нас переулок сворачивал, и увидеть, что там творилось, было нельзя. Я оглянулся назад, но