Христовы. Все это поняли и одобрили, поскольку Джон Гонт явно намекал на крестовый поход, о котором так мечтал старый Филипп де Мезьер с его Орденом Страстей Христовых.

Во время паузы в переговорах, которая потребовалась англичанам, чтобы смириться с идеей заключения мира, во французской политике произошло важное событие. Франция, которая, можно сказать, стояла у истоков Великого церковного раскола на Западе, Франция, которая была опорой авиньонского папства, отказалась от навязывания своего Папы всему христианскому миру и отныне сделала своей официальной политикой стремление к единству Церкви.

Прошло уже несколько месяцев с тех пор, как Карл VI отказался от своего давнего плана привести с мечом в руке Климента VII в Рим и посадить его на престол Святого Петра. Падение мармузетов и очевидный провал их политики заставили французское правительство пойти на примирительные меры. Болезнь короля подтвердила отвращение общественного мнения к церковному расколу. Церкви были полны народа в дни, когда служились мессы ad tollendum schisma (за избавление от раскола), а на улицах Парижа толпы людей участвовали в организованных с той же целью публичных шествиях.

Сам Парижский Университет, почувствовав, что опасности больше нет, осмелился обратиться к королю. В январе 1394 года Карл, только что оправившийся от страшного рецидива, находился в Сен-Жермен-ан-Ле, готовясь отправиться в паломничество на Мон-Сен-Мишель. Момент был выбран удачно. Делегация Университета явилась к королю и недвусмысленно заявила ему, что если Бог исцелил его, то это для того, чтобы он мог положить конец церковному расколу. Это его долг, и если он его не выполнит, то лишится титула христианского короля. Воодушевленный ожидаемым ответом герцога Беррийского от имени короля, Университет возобновил свои обсуждения. Он даже организовал широкий опрос своих магистров, студентов, ассистентов и "старейшин", которым было предложено прийти и положить в сундук, установленный в церкви Святого Матюрина, бюллетень, в котором они предлагали путь к прекращению раскола. Говорят, что проголосовало 10.000 человек. Подсчет голосов занял много времени. И прежде чем Университет закончил работу над бесконечным посланием на латыни, в котором изложил итоги голосования, правительство перешло к другим делам. Не получив положительного ответа на свою инициативу, Университет единодушно объявил забастовку…

Однако это не помешало ни идее единства, ни планам крестового похода. Французский двор и правительство не упускали возможности собрать информацию о военно-политической ситуации на Востоке. В Венгрию и Польшу были направлены совместные посольства герцога Ланкастера, герцога Бургундского и герцога Орлеанского. Филипп Смелый даже созвал собрание Штатов Фландрии с просьбой о финансовой помощи. Поскольку считалось, что "проклятая война между христианами" вот-вот должна закончиться, началась подготовка к войне с турками. С марта по июнь 1394 года в Лелингеме состоялись очередные встречи между дядями королей, на которых, по слухам, был подготовлен мирный договор.

Но этот договор так и не увидел свет. Джон Ланкастер уехал в Гиень, а Ричард II отправился в Ирландию. О встрече двух королей больше не упоминали. Не было больше разговоров и об окончательном мире. Почему же так близок к цели произошел провал? Если дипломатам удалось договориться и составить текст договора, то почему короли не смогли "заключить мир"?

Причина была не в королях или принцах, английских или французских, а в подданных короля Англии. Это хорошо подметил Фруассар: "Англичане не желали заключать мир, и причиной тому были вовсе не король Ричард Английский, герцог Ланкастер, герцог Йорк или те, кто составлял договоры и произносил слова о мире, а в значительной степени общины Англии. Простолюдины, лучники и тому подобные люди, судя по их словам и поведению, слишком сильно желали войны, а не мира, как и две трети молодых дворян, рыцарей и оруженосцев, не знали, что делать в мирное время, и существовали только с помощью войны".

Наиболее враждебно настроенными к миру были гасконские сеньоры, которые весной 1394 года подняли открытый бунт, когда распространились слухи о содержании мирного договора. Утверждалось, что для решения неразрешимой проблемы Гиени герцогство будет отделено от английской короны и передано Ланкастерам с целью создания автономного княжества, над которым король Франции сохранит остатки суверенитета. Гасконские бароны, графы Фуа и Арманьяк, прекрасно понимали, сколько свободы и прибыли они потеряют от такого решения. А город Бордо хотел продавать свое вино в Англию. Для гасконцев мир планировавшийся в его нынешнем виде был неприемлем.

Оставался еще вопрос о юго-западном пограничье где располагались "английские" гарнизоны, состоявшие из наемников разных национальностей, но одинакового поведения, которые грабили и разбойничали. Сельские общины должны были платить им pâtis (откуп). При заключении перемирий дипломаты пытались решить проблему pâtis и посвящали этому многие пункты договоров. Но одно дело — заявить, что жители "не будут платить никаких недоимок за прошедшее время" или "излишних pâtis", а другое — заставить компании рутьеров подчиниться, а этого ни король Англии, ни герцог Ланкастер сделать не могли. И это было одним из условий мира.

Суть проблемы заключалась в том, что никто из подданных Ричарда II не был заинтересован в заключении окончательного мира с Францией. Напротив, вялотекущая война или шаткое перемирие были выгодны. Держать французов на мушке, регулярно угрожая высадкой, было хорошим способом урезонить их экспансию в Испанию или Италию. Поддерживание страха перед ответной высадкой французов на остров было хорошим предлогом для отказа Папе в финансовой помощи. Моряки и купцы, лучники и латники, рыцари в поисках выкупа, будь то англичане или гасконцы, жили надеждой на прибыль от войны. И они ее получали.

Только король Ричард хотел мира. И англичанам стала казаться подозрительной его дружба с Францией…

Бенедикт XIII и Франция

Воли двух королей для заключения мира оказалось недостаточно. Не достаточно ее было и для восстановления единства христианского мира. После смерти Климента VII в 1394 году французское правительство решило отказаться от Авиньона. С этого момента его политика, определенная на Соборе французского духовенства в Париже, стала "путем отречения". Оба Папы должны были отречься от престола, и Франция использовала все свое влияние, чтобы убедить в этом Бенедикта XIII. Но такой путь не встретил поддержки в христианском мире. Сторонники Папы в Риме и слышать не хотели об отречении. Оксфордский Университет, возмущенный тем, что король Ричард пошел на соглашение с французами, чтобы положить конец церковному расколу, сочинял пламенные послания.

Но не это было главным препятствием. Более серьезным было то, что авиньонское папство было живо и деятельно. Был Папа Бенедикт XIII, не собирался подчиняться решению лилейных принцев. Жили и здравствовали кардиналы, которые выбрали его Папой, и те, кого он сделал кардиналами. В Авиньоне был папский дворец, курия, администрация, судебная палата с непрекращающимися процессами, "апостольская палата", подпитываемая эффективным налогообложением. Но главным было то, что у авиньонского Папы были свои последователи, приверженцы в Кастилии, Арагоне и других странах, особенно на юге Французского королевства, где ни духовенство, ни народ не соглашались подчиниться решению своего короля.

В глазах своих сторонников авиньонское папство не проиграло. У него были свои святые, например, молодой кардинал Пьер