Даты мною проверены, но если будут сомнения, я еще раз проверю через историческую группу. 22.01.73 г. С приветом, Кузнецов».

«Талантливый флотоводец, — писал позднее о Николае Герасимовиче Кузнецове В. Воробьев, — энциклопедически образованный человек, он владел даром предвидения, чувством нового и твердо отстаивал свою позицию, невзирая на авторитеты. Это был русский интеллигент в самом высоком понимании этого слова».

Под этими словами могли бы подписаться многие, кому довелось общаться с легендарным флотоводцем.

Его соратник и частый оппонент адмирал И. С. Исаков вынужден был признаться: «Хотел ты того или не хотел — ты оказался первым историографом ВМФ с позиций не только ведомственных, но и государственных… Значение написанного тобой будет расти с годами». Прав был Иван Степанович.

В 1971 году «Военным издательством» была опубликована третья книга Н. Г. Кузнецова — «На флотах боевая тревога», осветившая суровые годы войны в 1941–1943 годах. Эта работа интересна тем, что автор поделился с читателями сведениями и фактами, которые ранее не публиковались. О них мог поведать только руководитель-флотоводец, занимавший в годы войны высший пост в Военно-морском флоте. Автор описал обстановку в Наркомате обороны, рассказал о крупнейших морских операциях на Севере, Балтике и в Черном море, проанализировал действия флотов и их командующих. В книге приведено много любопытных сведений о И. В. Сталине, Б. М. Шапошникове, С. М. Буденном, командующих флотами Ф. С. Октябрьском, В. Ф. Трибуце, А. Г. Головко и других государственных и военных деятелях. Достойное место в книге занимают моряки, летчики и морские пехотинцы, то есть все, кто ковал Победу, сражаясь с врагом на суше и на море.

Будучи наркомом ВМФ, членом Ставки Верховного главнокомандования и главкомом ВМС в годы войны, адмирал Н. Г. Кузнецов был прямым участником управления страной и принятия государственных решений. Он находился рядом со Сталиным, Молотовым, Ждановым, Булганиным, Берией, Шапошниковым, Тимошенко, Жуковым, Василевским и другими высшими руководителями страны. Он оставил потомкам свои объективные воспоминания о их деятельности. «Так или иначе, — писал Н. Г. Кузнецов, — но у меня была возможность с вершины флотской иерархической лестницы иметь дело с высокими политическими и государственными деятелями. Бывая у Сталина, Молотова, Жукова и других, я, естественно, вольно или невольно знакомился с системой работы в верхах. Я не собираюсь давать им оценку как политическим деятелям, потому что не считаю себя достаточно компетентным для такой оценки да и не пытаюсь это делать… Поэтому ограничиваюсь рассмотрением этих людей только под углом зрения отношения их к флоту… Политическую оценку дадут им более сведущие в этом отношении люди…» Скромен Николай Герасимович, до неприличия скромен…

Сегодня можно с полным основанием и ответственностью заявить, что Николай Герасимович Кузнецов обладал даром исторического мышления, которое из всех руководителей вооруженных сил было присуще ему в наибольшей степени.

И хотя он не называл себя историком флота, его книги и статьи говорят обратное. Он описал многие, внешне незначительные события тех лет, которые сегодня, по прошествии десятилетий, складываются в удивительно целостную историческую картину.

Больше того, его авторитетные свидетельства порой единственное, что мы сегодня имеем на вооружении, пытаясь вникнуть в мотивы тех или иных военно-политических решений, принятых И. В. Сталиным и его военным окружением в годы Великой Отечественной войны. Мемуары «архангельского» флотоводца, столь любимые во флотской среде, не всегда однозначно воспринимаются историками и военачальниками других видов вооруженных сил, поскольку они разрушают многие мифы и стереотипы мышления. Самое замечательное то, что Н. Г. Кузнецов всегда стремился к тому, чтобы критические оценки в адрес исторических лиц, упоминаемых им в его книгах, были уравновешены его объективной самооценкой.

За 18 лет своей «опальной» жизни адмирал Н. Г. Кузнецов написал пять книг военных мемуаров: «На далеком меридиане (об испанских и советских моряках в национально-революционной войне 1936–1939 гг. в Испании)», «Накануне», «На флотах боевая тревога», «Курсом к победе» — в них обобщен опыт Великой Отечественной войны, «Крутые повороты» — воспоминания, как выразился он, «на сугубо личные мотивы»; около ста статей по военно-морской тематике и мемуарного жанра — о людях флота, вернув истории имена погибших и репрессированных. Труды Н. Г. Кузнецова были переведены на многие языки мира. Книга «Накануне» была издана на чешском, немецком и венгерском языках. «На флотах боевая тревога» — на чешском, болгарском, немецком, французском языках. «Курсом к победе» — на немецком и польском языках. Кроме того, отдельные воспоминания адмирала Н. Г. Кузнецова о Второй мировой войне переведены на английский, финский, болгарский и испанский языки. В его переводах изданы также две книги и несколько статей зарубежных авторов по истории, стратегии и тактике военно-морских флотов ведущих мировых держав.

Такого обширного историко-литературного наследия не оставил ни один советский военачальник и флотоводец XX века…

Сейчас вполне очевидно, что книги адмирала Н. Г. Кузнецова стали его духовным завещанием морякам, всем россиянам, призывом российского патриота постоянно крепить оборонное могущество нашего государства. Адмирал Н. Г. Кузнецов одним из первых сказал правду о причинах неготовности страны к войне и трагическом ее ходе в течение первых двух лет, призывая проанализировать ошибки и ее опыт для будущего. «Со всей ответственностью, — пишет Николай Герасимович, — должны быть разобраны причины неудач, ошибок в первые дни войны. Эти ошибки лежат отнюдь не на совести людей, переживших войну и сохранивших в душе священную память о тех, кто не вернулся домой. Эти ошибки в значительной степени на нашей совести, на совести руководителей всех степеней. И чтобы они не повторялись, их следует не замалчивать, не перекладывать на души умерших, а мужественно, честно признаться в них». Маршал Советского Союза С. К. Тимошенко дал высокую оценку книге Н. Г. Кузнецова «Накануне»: «Она написана с принципиальной и мужественной позиции, с большой скромностью автора, без „яканья“, интересно, объективно и самокритично… Эти раздумья побуждают читателя глубже осмыслить события тех лет, они заставляют их вновь пережить и извлечь из них выводы. Делает выводы автор и для себя, признавая и критикуя свои промахи, ошибки и просчеты…» Писатель К. М. Симонов отметил: «Такие книги, как эта, заставляют нас лишний раз подумать о мере общей ответственности каждого за повышение боеспособности нашей страны, за нашу не только материальную, но и моральную готовность с честью и во всеоружии встретить любые испытания». И таких откликов на книги Н. Г. Кузнецова было немало.

В годы отставки у «безработного военного пенсионера» выработался свой распорядок дня. После завтрака он садился за письменный стол и четыре часа работал над книгами и статьями. После обеда прогуливался, много читал, отвечал написьма читателей и сослуживцев, иногда удавалось вздремнуть полчаса. Вечером смотрел телевизор. Николай Герасимович был в курсе всех общественно-политических и культурных событий в стране. И все же литературный труд в эти сложные для него годы стал основным. Вот как он сам оценивал свою работу: «Пишу и сразу же печатаю на машинке. Спустя какое-то время возвращаюсь к напечатанному, правлю и отдаю машинистке перепечатать набело. Если за день не выдал двух-трех страниц, считаю, что день потерян».