– Я не такой, как ты, – сказал Харри, сглотнув.

Он услышал шум в голове. Ощутил очередное дуновение ветра. И новую каплю дождя, разбившуюся о руку с пистолетом. Вот так. Скоро они покинут тихое око урагана.

– Ты такой же, как я, – сказал Валентин. – Поэтому тебя тоже обманывают. Ты и я, мы думаем, что мы умные черти, но в конце концов всех нас обманывают, Харри.

– Не…

Валентин резко повернулся, и Харри успел заметить направленное на него длинное дуло, прежде чем нажать на курок «глока». Один раз, два раза. Новая молния осветила лес, и Харри увидел тело Валентина, которое, подобно молнии, застыло в изломанной позе на фоне неба. Выпученные глаза, открытый рот, красная от крови рубашка на груди. В правой руке он держал отломанную ветку, которой целился в Харри. Потом он упал.

Харри встал и подошел к Валентину. Тот стоял на коленях, торс его поддерживало дерево, он смотрел в никуда. Он был мертв.

Харри поднес пистолет к груди Валентина и снова спустил курок. Раскат грома заглушил выстрел.

Три выстрела.

Не потому, что в этом был какой-то смысл, но потому, что того требовала музыка, так шло повествование. Должно быть три.

Приближалось нечто, звучавшее как грохот копыт о землю, оно сгущало воздух перед собой и заставляло деревья клониться книзу.

А потом пришел дождь.

Харри сидел за кухонным столом Смитов с чашкой чая в руках и полотенцем на шее. Дождевая вода стекала с его одежды на пол. Ветер по-прежнему выл, а дождь бил в стекло, и мокрое окно искажало полицейские машины во дворе, похожие на НЛО с синими мигающими огнями. Казалось, что вода притормозила потоки воздуха. Луна. Пахло луной.

Харри подумал, что сидящий напротив него Халлстейн Смит по-прежнему пребывает в шоке. Зрачки его были расширенными, а взгляд – апатичным.

– Ты совершенно уверен в том…

– Да, теперь он точно мертв, Халлстейн, – сказал Харри. – Но не факт, что я остался бы в живых, если бы ты не забрал его револьвер, когда уходил.

– Не знаю, почему я это сделал, я думал, он умер, – прошептал Смит металлическим голосом робота и уставился на стол, куда рядом с пистолетом, из которого он ранил Валентина, положил красный длинноствольный револьвер. – Я думал, что попал ему прямо в грудь.

– Ты и попал, – сказал Харри.

Луна. Так рапортовали астронавты: Луна пахнет горелым порохом. Запах исходил частично от пистолета в куртке Харри, но в основном от пистолета «глок», лежавшего на столе. Харри поднял красный револьвер Валентина и понюхал дуло. Оно тоже пахло порохом, но не так сильно. В кухню вошла Катрина. С ее черных волос лилась дождевая вода.

– Криминалисты сейчас у Валентина Йертсена.

Она посмотрела на револьвер.

– Из него стреляли, – отметил Харри.

– Нет-нет, – прошептал Смит и механически покачал головой. – Он только направил его на меня.

– Не сейчас, – сказал Харри, глядя на Катрину. – Запах пороха сохраняется несколько дней.

– Марта Руд? – предположила Катрина. – Ты думаешь…

– Я выстрелил первым. – Смит поднял остекленевшие глаза. – Я выстрелил в Валентина. И теперь он мертв.

Харри наклонился вперед и положил руку ему на плечо:

– И поэтому ты жив, Халлстейн.

Смит медленно кивнул.

Харри взглядом велел Катрине позаботиться о Халлстейне и поднялся:

– Пойду в хлев.

– Только не дальше, – предупредила Катрина. – Они захотят поговорить с тобой.

Харри кивнул. Внутреннее расследование.

– Он знал, – прошептал Смит. – Он знал, где я.

Харри пробежал от фермерского дома к хлеву и все равно промок до нитки, прежде чем попал в кабинет. Он уселся за стол и стал оглядывать помещение. Взгляд его остановился на изображении человека с крыльями летучей мыши. Оно производило впечатление одиночества, а не чего-то неприятного. Возможно, поэтому оно казалось таким знакомым. Харри закрыл глаза.

Ему надо было выпить. Он отмел эту мысль и снова открыл глаза. Монитор компьютера был разделен на две части, по одному изображению с каждой камеры наблюдения. Харри взял мышку, навел стрелку на часы, промотал назад, на три минуты до полуночи, потому что где-то в это время позвонил Смит. Спустя приблизительно двадцать секунд в картинку перед воротами скользнул человек. Валентин. Он пришел слева. С главной дороги. Автобус? Такси? У него уже был наготове белый ключ, он отпер ворота и вошел. Ворота за ним закрылись, но замок не защелкнулся. Через пятнадцать-двадцать секунд Харри увидел Валентина на картинке с другой камеры, направленной на весы и стойла. Валентин чуть не потерял равновесие на металлической подставке, и стрелка весов позади него показала, что этот монстр, убивший столько людей, причем некоторых голыми руками, весил всего семьдесят четыре килограмма, на двадцать два меньше, чем Харри. Потом Валентин приблизился к камере и посмотрел, казалось, прямо в объектив, но не увидел его. До того как он исчез с картинки, Харри успел заметить, что он опустил руку в глубокий карман пальто. Теперь Харри видел только пустые стойла, стрелку на весах и верхнюю часть тени Валентина. Харри реконструировал секунды, он помнил каждое слово из разговора с Халлстейном Смитом. Остаток дня и часы, проведенные у Катрины, исчезли, но эти секунды засели прочно. Так бывало всегда, когда он пил, личный мозг накрывало тефлоном, а полицейский мозг сохранял оболочку из клея, как будто одна часть хотела забыть, а другая должна была помнить. Следователям из отдела внутренних расследований придется писать длинный рапорт, если они захотят включить в него все подробности, которые он помнил.

Харри увидел, как в картинку попал краешек двери, когда Валентин открыл ее; увидел, как его тень поднимает руку, а потом падает.

Харри увеличил скорость просмотра.

Перед ним замаячила спина Халлстейна, шаркающего между стойлами к выходу.

Спустя минуту тем же путем протащился Валентин. Харри замедлил скорость. Валентин хватался за стойла, он в любую секунду готов был рухнуть. Но он двигался вперед, метр за метром. Он постоял, качаясь, на весах. Стрелка показала на полтора килограмма меньше, чем когда он входил. Харри бросил взгляд на лужу крови на полу за компьютером, потом снова перевел взгляд на Валентина, который пытался открыть дверь. Харри словно чувствовал его желание выжить. Или же это был просто страх перед поимкой? И Харри понял, что этот кусок записи рано или поздно станет утечкой и хитом «Ютьюба».

В дверном проеме показалось бледное лицо Бьёрна Хольма.

– Значит, это началось здесь. – Он вошел внутрь, и Харри снова поразило, как этот не особенно подвижный или элегантный криминалист, попадая на место преступления, начинает двигаться как балетный танцовщик. Бьёрн присел на корточки у лужи крови. – Мы его сейчас увезем.