Теофил Лапинский был, как и положено польскому офицеру 19 века, глубоким, идейным русофобом и англофилом. Родился он в 1826 году в Галиции, то есть в Австро-Венгрии, то есть вовсе не под русским гнетом. Когда началось польское восстание 1831 года, ему, как не трудно посчитать, было пять лет. Пять. Но он жил в семье польских националистов и еще в юности включился в борьбу за независимость Польши. В 1848 году он стал участником Венгерской революции, ему было 22 года. Революцию подавили с помощью русских войск, которые шли в Венгрию через его родную Галицию. Во время Крымской войны он уже был полковником артиллерии и воевал против России в составе польской дивизии генерала Замойского, была и такая. В ней же воевал и Франтишек Духиньский, как бы историк, автор идеи о том, что «москали» это не славяне вовсе, а такие злые потомки туранских кочевых народов.

Лапинский попал на Кавказ, понятное дело, с помощью турок. Они, правда, не рискнули его поддерживать более серьезно. Даже после Крымской войны в Константинополе русского гнева все равно побаивались. О своей войне на Кавказе Лапинский написал книгу «Горцы Кавказа и их освободительная борьба против русских. Описание очевидца Теофила Лапинского (Теффик-бея), полковника и командира польского отряда в стране независимых горцев». Сочинение весьма интересное, во всяком случае, оно серьезно проливает свет на деятельность английской агентуры — а в том, что поляк к ней относился напрямую, сомнений нет — на Кавказе, на отношения самих горцев. Интересные, и досадные для себя, наблюдения он сделал относительно того, как разные люди становятся частью русского пространства.

«Линейные казаки образуют прекраснейшее войско на Кавказе и являются грозой восточных горцев. Не уступая им в дикости, жестокости, варварстве и смелости, они превосходят их военной организацией, имеют лучшее оружие и лошадей. Их одежда, вооружение, седла и уздечки лошадей отличаются только лучшим качеством от чеченских и лезгинских. Екатерина II положила основание этим казачьим колониям на Тереке. С этого времени растут полки и станицы. Но резкое увеличение началось с 1856 года: кавалерийские полки увеличились на третью часть, пехота — наполовину. Причина лежала в том, что многие племена были деморализованы безуспешной войной, которую вела половина Европы против русских, и записались в казачьи списки. Теперь горцы, которые прежде подчинялись Шамилю, сжаты между станицами линейных казаков. Эти казаки состоят из разных национальностей, населяющих Русское государство. Большинство — коренные жители Дагестана. Встречается между ними и много поляков. Целые семьи, которые должны были отправиться в Сибирь, предпочитали воспользоваться предоставленным им выбором и записывались в казаки. Солдаты, присужденные за какой-либо политический проступок к вечной службе на Кавказе, пользовались также предоставленным им выбором. Но вся эта смесь из поляков, русских, татар, грузин, чеченцев, аварцев, лезгин, евреев и т. д. имеет теперь одну религию и один язык — русский, и каждый новый приезжий русифицируется в короткое время.

С некоторых пор приток диких горных жителей Восточного Кавказа, записывающихся в линейные казаки и переезжающих в станицы, необыкновенно увеличился, и это убеждает меня в высказанном прежде мнении: если в последней битве, которая скоро произойдет между дагестанскими племенами и русскими, горцам не будет оказана помощь, признаков которой не видно, то имена этих племен скоро исчезнут, и эти страшные казачьи колонии будут в состоянии через 20 лет предоставить для службы царю столь же многочисленные, но гораздо более храбрые, чем Дон, полки. Они выставляют, как я отметил, теперь около 20 000 человек войска всех видов оружия, имеют, кроме того, еще гораздо более сильные резервы. Народонаселение с некоторого времени сильно увеличивается, в этот момент его можно считать не меньше 300 000 душ. До сих пор они употреблялись только против восточных кавказцев, впервые в 1858 году увидели абазы на Западном Кавказе несколько полков этих варварских и смелых воинов, первое выступление которых было способно внушить страх и ужас их новым врагам. В последнем восточном походе стояли некоторые полки линейных казаков из армии Муравьева перед Карсом в Малой Азии и особенно выделялись среди всех русских полков»[174].

Теофил Лапинский свою книгу о борьбе горцев Кавказа опубликовал впервые в Гамбурге в 1862 году. Позволю себе привести здесь несколько цитат из последней главы. Дело в том, что там сформулированы большинство политических идей, которые стали наиболее популярными в среде украинских националистов начиная с 2012–2013 годов. Якобы это их украинцы сами для себя сформулировали. Ну, так судите сами, что и откуда берется.

«Предчувствие нового нашествия монголов живет, так сказать, в груди каждого мыслящего европейца. Полководцы, чиновники, ученые, писатели, публицисты и поэты говорили и писали об этой возможности, но никто не поставил точку над i, т. е. не объяснил, при каких условиях эта возможность станет реальной.

Правда, Россия с ее нынешними силами еще не может быть столь опасной для самостоятельности Европы, хотя она уже достаточно причинила ей неприятностей, но как только Россия выполнит свою миссию в Азии, она с удесятеренной силой обрушится на Европу.

С какой хитростью и лицемерием московит при каждой возможности берет слово, чтобы поплакаться на то, что его хотят изгнать в Азию. Он делает это так, как будто для него это равнозначно ссылке на Камчатку. Потому что это нужно ему для того, чтобы не пробудить Европу из ее летаргии, чтобы любой ценой удержать то, что он добыл насилием и хитростью, и не потерять свои позиции на Западе; а между тем он марширует неумолимо, как судьба, гигантскими шагами на Восток. Границы Азии пройдены, завоевание началось, и никакими силами его больше не остановишь.

Туранская раса вечно была бичом всего мира. Она принимала различные имена, различные языки, различные религии, но в сущности она оставалась всегда такой же. Под именем скифов она была ужасом Древнего мира; в обличье языческих аваров и гуннов она впервые дала себя знать христианской Европе; потом она изменила имя и религию и снова напала на Европу как монголо-татары и магометане; одна из ветвей этой расы пришла с юга и под именем османов взяла Константинополь и проникла вплоть до Вены.

Новый, молодой побег вырос из старого дерева. Финно-татарский московит принял русский язык и религию и самое имя “русс”. Он развивает язык и религию не как индогерманцы, для морального развития, но для военной дрессировки масс, необходимой для будущих завоеваний. Само имя служит ему для того, чтобы обманывать 15 миллионов малороссов, которых он считает своими родичами. Он становится еще страшнее от того, что, будучи чуждым духу европейской цивилизации, жадно изучает всякий государственный и военный механизм, чтобы использовать его для военной организации своих грубых масс.

Долг всех индогерманских рас создать фронт против беспрерывно приближающегося урагана с востока. Недостаточно восстановить Польшу в широких границах, возвратить Финляндию ее законным собственникам, освободить и организовать Кавказ; необходимо еще полностью изолировать эту чудовищную державу, чтобы она не оказывала никакого влияния на судьбы Европы»[175].