Туман окутывал их со всех сторон, кругом мертвая тишина. Он собирался идти в поселок вместе с мальчиком. Они найдут его дом, а потом Нильс наконец вернется к маме Вере.

Они стояли совсем рядом: Нильс и Йенс, и вдруг совершенно неожиданно из тумана у них за спиной послышался звук мотора. Нильс попытался повернуться и убежать, но не успел.

Машина, коричневый «вольво». Он лавировал межу камнями и кустами и несся прямо на Нильса. Машина не снижала скорость.

Нильс колебался, куда податься: налево или направо.

«Вольво» увеличивался прямо на глазах. Теперь машина казалась огромной. У Нильса была лишь секунда, даже, скорее, доли секунды, чтобы сделать выбор. А потом стало уже слишком поздно. Он просто смотрел, прижимая к себе мальчика, и понимал, что их уже ни что не спасет.

Все исчезло в одно мгновение.

Все затихло.

Потом откуда-то издалека снова послышался звук. Туман, холод, мотор машины, работающий на холостом ходу.

— Ты его достал? — спросил чей-то голос.

— Да, вроде я его видел.

Нильс раскинулся на траве. Правая нога неестественно подогнулась. Но он не чувствовал боли. Машина стояла в нескольких метрах, дверца водителя открыта. Оттуда медленно выбрался полицейский, в руке он держал пистолет.

Затем со стороны пассажирского места вышел Гуннар. Он остановился у машины и осмотрелся вокруг.

Полицейский подошел к Нильсу. Он молчал.

Нильс вдруг вспомнил мальчика, которого встретил в тумане, Йенса. Где он? Йенс исчез. Нильс надеялся, что Йенс Давидссон убежал, целый и невредимый пропал в тумане и направляется сейчас обратно в Стэнвик.

— Это конец, конец, мама. Все заканчивается здесь, на пустоши, — прошептал он.

Нильс очень устал. Может, он и смог бы доползти до Стэнвика, но в какой-то момент понял, что не получится.

Вокруг него собрались мертвые серые тени. Они ждали.

Его отец, младший брат Аксель, два немецких солдата, участковый из поезда и шведский матрос из Нюбру — все.

Молодой полицейский рядом с Нильсом кивнул и сказал:

— Да, это конец.

Он находился в двух шагах от Нильса и держал в руке пистолет стволом вниз. Потом снял его с предохранителя и нажал на курок.

Йерлоф шепотом с долгими паузами рассказывал историю гибели Нильса Канта.

Джулии приходилось наклоняться пониже, чтобы ничего не упустить. И вот она выслушала все до самого конца.

Она молча сидела у кровати Йерлофа и долго смотрела на него.

— И это все… было на самом деле? — спросила она. — Все, что ты мне сейчас рассказал? На самом деле? Ты уверен?

Йерлоф медленно кивнул.

— Совершенно уверен, — прошептал он.

— Почему? — спросила Джулия. — Откуда ты все это знаешь?

— Ну… Лунгер мне кое-что сказал… пока ждал, когда я замерзну, — объяснил Йерлоф. — Он мне вроде как объяснил, что все не так просто. Дело было не только в том, чтобы вытянуть из Веры Кант побольше земли и денег. Он сказал про месть, но кто хотел отомстить? Я лежал и думал… И это мог быть только один человек.

Джулия покачала головой.

— Нет, — произнесла она, — не может быть.

— Почему Нильс Кант оказался дома? Кому это понадобилось, с какой целью? — прошептал Йерлоф. — Гуннару Лунгеру это было совсем не с руки. Ему было выгоднее оставить Нильса в Америке… Там он никому и ничем не угрожал, и Гуннар мог год за годом тянуть землю из Веры… Солдатский клад ничего не стоил в сравнении со всей землей, которую тот уже захапал, а со временем мог получить еще больше. — Йерлоф перевел дух. — Нильс был нужен здесь кому-то другому. Расчет оказался точный: Нильс обязательно захочет вернуться домой к матери. И тогда этот кто-то наконец до него доберется и расквитается с ним.

Джулия опять покачала головой. Она вдруг почувствовала слабость и боялась того, что услышит дальше.

— И этот кто-то помог, — продолжал Йерлоф, — так же как Гуннар Лунгер и Мартин Мальм, которые доставили гроб на Эланд. Но этот кто-то должен был находиться поблизости, когда вскрывали гроб. И именно он убедил всех, что там действительно было тело Нильса Канта. И этот кто-то — молодой старательный полицейский.

Йерлоф замолчал, повернул голову и посмотрел на дверь.

Джулия тоже обернулась.

Вернулся Леннарт. Он стоял в дверях, Джулия не слышала, когда он пришел. Леннарт подошел к кровати.

— Ну вот, — сказал он, — шеф мне опять звонил, они наконец закончили разбирательство насчет происшествия в Марнессе, так что я могу начать работать, когда…

Леннарт замолчал и замер, встретив пристальные взгляды Йерлофа и Джулии.

— Что, что-нибудь случилось? — спросил он.

— Мы говорили… про сандалию, Леннарт, — произнес Йерлоф, — сандалию Йенса.

— Сандалию?

— Про ту, что ты у меня забрал… если помнишь? Ты получил ответ от криминалистов? Ты же ее на материк в лабораторию посылал… Они нашли какие-нибудь следы?

Леннарт несколько секунд молча глядел на Йерлофа, потом покачал головой:

— Нет, никаких следов. Они ничего не обнаружили.

— Ты нам сказал, что послал ее в лабораторию, — напомнила Джулия и посмотрела на Леннарта.

— Послал или нет? — спросил Йерлоф. — Мы можем быть уверены в том, что они ее получили?

— Я не знаю… наверное, — пробормотал Леннарт.

Он не сводил глаз с Йерлофа. В его взгляде не было ни злости, ни раздражения, вообще ничего.

— Мне вот что интересно, Леннарт, — начал Йерлоф, — когда ты в первый раз на самом деле познакомился с Гуннаром Лунгером?

Леннарт перевел взгляд на свои руки.

— Я не помню, — ответил он.

— А если постараться.

— Наверное, в тысяча девятьсот шестьдесят первом или шестьдесят втором, — тихо произнес он. — Это было летом, я как раз начал служить в Марнессе. Тогда проникли в его ресторан в Лонгвике, и я туда поехал, мне надо было получить от Лунгера заявление. Мы начали разговаривать.

— О Нильсе Канте?

Леннарт кивнул. Он ни разу не посмотрел на Джулию.

— О нем тоже, — сказал он. — Лунгер знал… Он знал, что я сын убитого полицейского. Через несколько недель он мне позвонил и пригласил к себе. Он спросил, хочу ли я попробовать найти Канта, заманить его домой, чтобы рассчитаться за отца… Да так прямо и спросил, заинтересован я в этом или нет.

Леннарт замолчал.

— И что ты ему ответил?

— Я сказал, что заинтересован и что помогу, если он поможет мне. Такое вот было деловое соглашение.