— Дуй отсюда, сумасшедший, пока ещё есть время. Найдёшь место, где спрятаться?

У него были родственники в Баии. Отшвырнув кинжал, он бросился вон и исчез в одном из переулков. Полиция, точнее, полицейский явился полчаса спустя, когда всё утихло и никто ничего не мог сказать ни о кинжале, ни о преступнике, ни о жертве. Похоже, тому, кто позвонил в полицию, хотелось и над ней подшутить. Хозяин кабаре открыл бутылку пива со льда для полицейского, чем всё дело и кончилось.

Жертва же была доставлена позже в Баррокинью Терезой и Алмерио и препоручена помощнику фармацевта, который оказывал ей медицинскую помощь, естественно, в такой час уже будучи навеселе, в которого она тут же влюбилась.

— Сладенький… — шептала несостоявшаяся жертва, закатывая глаза. Он был из Санто-Амаро-да-Пурифика-сан, где плантации сахарного тростника, а для Марии Петиско красивый мужчина значит — сладенький.

Спустя два дня она вновь появилась в «Цветке лотоса», но уже в компании этого помощника фармацевта и танцевала с ним весь вечер. Это будучи-то на работе, ну, без царя в голове, ничего не скажешь.

Вот Рафаэль и решил пустить в ход кинжал, когда увидел Марию в постели с другим в свободное от работы время, так сказать, не за деньги, а по любви. Но если верить настойчивым слухам, то Мария Петиско наставляла рога испанцу (как и всем прочим) вовсе не с живым существом: Ошосси и Огун, эти два кума частенько наведывались в Баррокинью, ну а если точно, то раз в неделю к Марии Петиско и негритянке Домингас. Но ни Терезе, ни кому другому установить истину не удалось — и та и другая ничего не сказали.

Однако, по чёткому мнению Алмерио, понимающему в этих хитросплетениях, вполне возможно, что это был не первый раз, когда в постели новобрачных случалось бывать ориша, которые наставляли ветвистые рога как мужьям, так и возлюбленным. Такие вещи бывали. Вот, например, случай с Эуженией, торговкой мингау у Семи Ворот, надо сказать, замужней. Бог Шанго не удовлетворялся, посещая её по пятницам, и запретил ей всякие сношения с мужем. Рогоносец согласился. А вот с Дитиньей был и смех и грех. Влюбился в неё Ошала и не вылезал из её постели, но, как только уходил, приходил Нанья Буроко и бил её что было мочи. Ах, эти невидимые миру побои, кто их получал, знает, сколь они крепки, заключал Алмерио, которого слушали с уважением и вниманием.

9

Какое-то время спустя после происшествия с испанцем Рафаэлем Тереза зашла к Марии. Петиско позавтракать и нашла её не похожей на себя саму. На плече-то только маленький шрам и остался, а вот куда делись весёлый смех, беззаботность, шумная радость — всё, что приносило ей успех? Лицо замкнутое, озабоченное. Да не только у неё, но и у негритянки Домингас, Доротеи и Пеконоти, да и у Ассунты, хозяйки заведения. Ассунте, сидевшей во главе стола, похоже, не шёл кусок в горло.

— Что это с вами?

— Это не только с нами, а со всеми такими, как мы. Нас выселяют из припортовой зоны, ты разве не слышала? На следующей неделе, если захочешь поесть с нами, придётся тебе идти к чёрту на кулички, — ответила Ассунта. У неё было плохое настроение.

— Что это за история? Я ничего не слышала.

— Сегодня с утра пораньше Живоглот и Кока ходили из дома в дом, оповещая, чтобы все собирали своё барахло, будут выселять, — сказала Мария Петиско.

— Дали неделю срока. В понедельник выселят. — Голос Ассунты был усталым и резким.

У негритянки Домингас голос был, как всегда, низкий и ласковый:

— Говорят, всех выселят. Вначале отсюда, потом из Мисаэла, Портас-до-Кармо, Пелоуриньо, ну, всех девок…

— А куда?

Ассунта от злости чуть не подавилась.

— Вот это-то самое худшее, в самую что ни на есть дыру в Нижнем городе, на Ладейру-до-Бакальяу, гнусное место. Там уже давно никто не живёт. Я ходила туда, место хоть плачь!

Женщины пили пиво и молча жевали. Ассунта сказала:

— Похоже, хозяева тех домов — родственники полицейского инспектора Котиаса и пользуются его покровительством. Дом в плохом месте, протекает, что можно взять за него? А для таких, как мы, сойдёт, да ещё заломят цену. Это всё проделки полицейского участка.

— Стервятники.

— И что же, будете переезжать?

— А что делать? Разве не полиция — хозяин?

— Неужели нет выхода? Надо жаловаться, протестовать!

— Жаловаться?! Кому? Ты видела, чтобы такие, как мы, имели право жаловаться? Если будешь протестовать, то схлопочешь трёпку.

— Это же произвол, надо что-то делать.

— А что можно делать?

— Не переезжать, не двигаться с места.

— Не переезжать? Похоже, ты не знаешь нашей жизни. Мы ни на что не имеем права, нет, имеем — право страдать.

— И притом молчать, а то заработаешь тюрьму и побои.

— Ты этого не знаешь? Для тебя это новость?

10

Кто не знает, так знайте раз и навсегда: у проститутки прав нет никаких, проститутка создана для того, чтобы доставлять удовольствие мужчинам, получать установленную плату — и всё. Сверх этого — на орехи: от хозяина кафе, от жиголо, от полицейского агента, инспектора, солдата, преступника и властей. За грехи или добродетель. Не важно. Проститутка всегда виновата и попадает в тюрьму; кто хочет, тот может плевать ей в лицо. И безнаказанно.

Сеньор — защитник народных прав, ваше имя известно из газет. Так вот, скажите мне, сделайте милость, хоть раз в жизни вы подумали о проститутках, исключая, конечно же, те позорные случаи, когда ради развлечения и получения удовольствия ложились с ними в постель, как того требует инстинкт? Позорна ведь постель, презренна плоть, инстинкты низменны, по мнению всего света.

Знает ли надменный лидер, сколь выгодно иметь сдаваемые внаём дома в зоне деятельности проституток? Полиция определяет зону в согласии с политическими интересами, вознаграждая родственников, друзей и единомышленников. Плата за наём жилья для проститутки значительно больше, чем для любой семьи. Знает ли об этой особенности храбрый борец за эксплуатируемых? Иначе говоря, для них всё много дороже и много труднее, и все находят это справедливым, и никто не протестует. Как и известный защитник народа. Не знали? Так вот знайте. И ещё знайте, что выселение проститутки не требует судебного разбирательства, вполне достаточно решения полиции, приказа полицейского комиссара, инспектора, шпика — и выезжай. Нет у проститутки и права выбирать место жительства и место работы.

Когда проститутка раздевается и ложится в постель, чтобы принять мужчину и доставить ему высшее удовольствие за мизерную плату, знает ли выдающийся поборник социальной справедливости, сколько ртов кормятся с этой оплаты? И хозяин дома, и сдающий его в аренду, и сводница, и комиссар, и жиголо, и инспектор, и правительство. У проститутки защитников нет, за неё никто не встанет, газеты не предоставят полосу, чтобы описать нищету проституток, — такая тема запрещена. О проститутке можно прочесть разве что в разделе преступлений: она и воровка, и торговка наркотиками, и виновница уличных драк — словом, средоточие всех пороков и погубительница мужчин. Кто виноват в том плохом, что происходит в мире? Конечно же, проститутка, сеньор.