Почти в тот же момент Фишер начал пересматривать план, боясь, что нападение окажется неудачным. Однако все остальные в кабинете уже заразились его энтузиазмом. К концу января Эдвард Грей не сомневался, что «турки будут парализованы от страха, когда услышат, что их форты разрушены один за другим». В конце февраля премьер-министр уже был готов «рискнуть», — как он писал Венеции. «Я убежден, что нападение на пролив, оккупация Константинополя, возможность отрезать почти половину Турции, поднять восстание против них на всем Балканском полуострове, — открывает такую уникальную возможность, что мы не имеем права воздерживаться, а должны поставить на эту карту все».

Он ошибался. Это был полный крах с самого начала до самого конца. Орудийные залпы с линкора «Куин Элизабет» в феврале достигли своей цели[79], но когда старые линкоры 18 марта двинулись по проливу, чтобы обстреливать форты, они сразу напоролись на мины. Три из них были потеряны в первые несколько часов.[80]. Ситуация менялась от плохой к худшей, ошибка следовала за ошибкой, как на море, так и на суше. Особенно много ошибок сделала армия, пытавшаяся очистить Галлиполи от турецких войск, которые показали себя куда более дисциплинированными и стойкими, чем британцы могли себе представить.

Начиная с 25 апреля австралийские и новозеландские войска присоединились к крупным англо-французским силам, чтобы сражаться против турок, и хотя обе стороны демонстрировали чудеса храбрости, они оказались в таком же позиционном тупике, что сложился на Западном фронте.[81]. Десятки тысяч человек, вовлеченных в эти бои, погибли за оставшуюся часть года.[82]. Сильно пересеченная местность, плохая погода и военная некомпетентность обернулись — вместо обещанной Асквитом «уникальной возможности», — долгим бесплодным противостоянием, ничего не изменившим в ходе войны.

Вину следовала разложить на всех поровну. Но именно Черчилль заплатил по полной. Слишком высоко взлетел на тот момент молодой титан. И когда понадобилось найти козла отпущения, всю ответственность возложили на Черчилля. Совсем немного времени прошло с того момента, когда неудачи последовали одна за другой, и тотчас указательный палец был направлен в его грудь. В мае 1915 года отношения и коллег, и противников сошлись.