– Это – преувеличение, – сказал Авель.

– Не замечала раньше за тобой подобной скромности, Авель, поэтому думаю, что каждое слово в статье – правда.

Он налил ей второй бокал шампанского.

– Я раньше побаивался тебя, Мелани.

– Барон побаивался кого-то? Я этому не верю.

– Ну, я же не джентльмен с Юга, как ты однажды дала мне ясно понять, моя дорогая.

– Ты когда-нибудь перестанешь напоминать мне об этом? – Она игриво улыбнулась. – А ты сам-то как? Женился на милой польской девушке?

– Да, женился.

– Ну и как, получилось?

– Не очень хорошо. Теперь ей сорок лет, она растолстела и не привлекает меня.

– Скажи ещё, что она тебя не понимает! – произнесла Мелани, но интонация её голоса показала, что она довольна его ответом.

– А ты нашла себе мужа? – спросил Авель.

– О да, – ответила Мелани. – Я вышла замуж за настоящего джентльмена с Юга с безупречной родословной.

– Мои поздравления!

– Я развелась с ним в прошлом году… и получила приличные отступные.

– О, извини, – сказал Авель. – Ещё шампанского?

– Решил соблазнить меня?

– Не раньше, чем ты покончишь с супом, Мелани. Даже польские иммигранты в первом поколении немного знакомы с приличиями, хотя сознаюсь: теперь моя очередь соблазнять.

– Тогда предупреждаю тебя, Авель: я не спала с мужчиной со времени моего развода. Не то чтобы не было кандидатов, – предостаточно, но ни одного подходящего. Слишком много лапающих рук и ни капли чувства.

За копчёным лососем, молодым барашком, крем-брюле и бутылкой довоенного «Мутон-Ротшильда» они рассказали друг другу о своей жизни за время, прошедшее с их последней встречи.

– Хочешь выпить кофе в моих апартаментах?

– А у меня есть выбор после такого превосходного ужина? – осведомилась она.

Авель засмеялся и вывел её из ресторана к лифту. Она слегка покачивалась на высоких каблуках. Авель нажал на кнопку «сорок два». Мелани смотрела на то, как меняются цифры указателя этажей.

– А почему нет двенадцатого? – спросила она невинным тоном.

Авель не нашёл слов для ответа.

– Последний раз я пила кофе в твоём номере… – вновь попыталась завязать разговор Мелани.

– Не напоминай! – сказал Авель, вспомнив свою тогдашнюю обиду.

Они вышли из лифта на сорок втором этаже, и коридорный открыл им дверь его апартаментов.

– Боже правый! – воскликнула Мелани, оглядывая интерьер пентхауса, куда она попала в первый раз. – Должна сказать, Авель, ты научился вести себя как мультимиллионер. В жизни не видела ничего более роскошного!

Авель хотел коснуться её, но его остановил стук в дверь. Появился молодой официант с кофейником и бутылкой «Реми Мартена».

– Благодарю вас, Майк, – сказал Авель, – на сегодня это всё.

– Разве? – улыбнулась она.

Официант быстро вышел из номера.

Авель налил Мелани кофе и коньяка. Она пила не спеша, сидя на полу по-турецки, а он никак не мог пристроиться рядом и просто лёг на ковер. Она гладила его волосы, а его рука осторожно скользила по её ноге. Боже, как хорошо он помнил эти ноги! Он обнял её и, целуя, потянул вниз «молнию» на её платье…

Её фигура ничуть не утратила своей красоты и осталась почти такой же, какой он видел её в последний раз, может быть, стала чуть-чуть полнее, но это делало её только соблазнительнее. И эта упругая грудь, эти восхитительные ноги! Он разделся, понимая, какой резкий контраст представляет рядом с её прекрасным телом. Но она не сморщилась при виде его тела и сняла с себя всё, кроме – по просьбе Авеля – пояса и нейлоновых чулок.

Услышав её стоны, он понял, как много времени прошло с тех пор, когда он в последний раз испытывал такой экстаз.

Авель перевернулся на спину, и Мелани положила голову ему на плечо. К своему удивлению, Авель почувствовал, что больше не хочет, чтобы Мелани была рядом. Он лежал и думал, как выпроводить её, не показавшись слишком грубым, как вдруг она сказала:

– Боюсь, я не смогу остаться на всю ночь, Авель. У меня завтра рано утром переговоры, и я должна немного поспать. Не хочу, чтобы по мне было видно, что я провела ночь на персидском ковре. Извини, дорогой. – Она встала и пошла в ванную.

Потом Авель смотрел, как Мелани одевается, и помог ей застегнуть «молнию». Насколько удобнее застёгивать платье в спокойной обстановке, чем расстёгивать его в спешке! Он галантно поцеловал ей руку, и она ушла.

Авель закрыл за ней дверь и подошёл к телефону рядом с кроватью.

– В каком номере остановилась мисс Мелани Лерой? – спросил он.

Минуту он слушал, как шуршат регистрационные карточки, и нетерпеливо стучал пальцами по столу.

– Постояльцев под таким именем у нас нет, сэр, – наконец ответили ему. – У нас остановилась миссис Мелани Ситон из Далласа, которая прибыла сегодня вечером, а уедет завтра утром.

– Да, это именно она, – сказал Авель. – Пришлите мне счёт за её номер.

– Да, сэр.

Авель положил трубку и долго стоял под холодным душем, готовясь ко сну. Он чувствовал себя успокоившимся.

После той ночи Авель ещё не раз в течение следующих нескольких месяцев приводил ночных посетительниц. Он всё сильнее отдалялся от Софьи. Но вот чего он никак не ожидал, так это того, что она наймёт частного детектива, чтобы следить за ним, а затем подаст на развод. Развод был совершенно чуждым понятием в кругу польских друзей Авеля, чаще встречались раздельное проживание или расставание. Авель даже попытался уговорить Софью не делать дальнейших шагов в этом направлении, понимая, что такое событие не усилит его положения в польском землячестве и уж тем более не будет способствовать осуществлению его общественных и политических амбиций, которые он намеревался реализовать в будущем. Но Софья была исполнена решимости довести процедуру развода до малоприятного конца. Авель с удивлением наблюдал, как женщина, такая незамысловатая в дни его побед, в своей мести стала, как сказал Джордж, маленьким дьяволом.

Когда Авель проконсультировался со своим адвокатом, то во второй раз услышал, сколько в его номере побывало официанток и гостий, не плативших за своё пребывание в отеле. Он сдался и поставил только одно условие – опёка над тринадцатилетней Флорентиной, его единственной настоящей любовью. Софья сдалась после долгой борьбы, согласившись на компенсацию в пятьсот тысяч долларов, дом в Чикаго и право видеться с Флорентиной в последние выходные каждого месяца.

Авель перенёс свой штаб и постоянную резиденцию в Нью-Йорк, и Джордж назвал его Чикагским Бароном в изгнании. Теперь Авель мотался по стране, строя всё новые отели, и заезжал в Чикаго только для встреч с Кертисом Фентоном.