его падение и показаны наиболее эффективные способы завоевания. Небольшой казачий отряд, насчитывавший менее тысячи человек, добился положительного решения крупной стратегической задачи, но не мог закрепить эти результаты из-за удаленности тыла и слабой связи с ним.

Успех похода объяснялся прежде всего политической и военной слабостью Сибирского ханства, феодальной его раздробленностью, отсутствием внутреннего единства. Политика же Ермака была направлена на обострение противоречий у противника. Важное значение имело техническое превосходство русских, имевших новое огнестрельное оружие. Большое внимание Ермак уделял вопросам морального воздействия на противника и на свой отряд.

Высокая моральная устойчивость, в сложной обстановке большого удаления от своего тыла и враждебного окружения превосходящими силами врага, обеспечивалась в отряде Ермака войсковым товариществом и прочной дисциплиной. Следует также отметить взаимную выручку в бою и взаимодействие отдельных отрядов даже в обстановке ночного боя.

Ермак добивался успеха тогда, когда держал отряд сосредоточенно и не распылял свои силы. При выделении небольших групп казаков для решения частных задач такие группки уничтожались противником.

Поход в Западную Сибирь выявляет особенности действий речной казачьей флотилии XVI в. Отряд передвигался на лодках. Это сохраняло физические силы казаков. Для боя большая часть отряда высаживалась на берег, не удаляясь от него. Во время боя обстрел противника с лодок содействовал успеху главных сил казаков, сражавшихся на берегу.

Боевые действия казаков характерны широким применением ночных нападений и маневра даже в обстановке ночного боя. Ночные атаки были рассчитаны на эффективность огнестрельного оружия, неизвестного противнику.

Для борьбы с многочисленной, но нерегулярной конницей противника казаки применяли каре. Внутри каре находились пищальники, являвшиеся общим резервом.

Большое внимание уделялось разведке противника, но служба боевого обеспечения недооценивалась, сторожевое охранение выставлялось только в обстановке явной опасности.

5. Русская военно-теоретическая мысль в XVI в

Боевой опыт русской рати и опыт строительства вооруженных сил Русского государства излагался и обосновывался в XVI в. в военно-исторических и теоретических трудах и попутно затрагивался в общеисторических описаниях.

К военно-историческим трудам того времени можно отнести труд князя Курбского «История о великом князе Московском», в котором он довольно подробно описал поход на Казань 1552 г. и первый период Ливонской войны. Ценность труда в том, что его автор был участником этих войн. Но в своих писаниях Курбский преследовал цель оправдать собственную измену родине и доказать ее вынужденность неправильной политикой Ивана IV. Защитник реакционных феодальных порядков стремился подчеркнуть боеспособность феодального войска, показать свои боевые заслуги и таланты феодальной знати.

Весьма ценный военно-исторический материал дает «Повесть о прихождении литовского короля Степана на великий и славный град Псков». Автор повести неизвестен, но ясно, что он был очевидцем и участником героической обороны Пскова.

Обстоятельно описано все, что относится к обороне крепости, и все то, что видел автор у противника. Этот русский источник дает возможность контролировать показания ряда иностранных авторов XVI в., описавших Ливонскую войну и особенно оборону и осаду Пскова.

Летописные материалы XVI в. (в том числе строгановская летопись о походе Ермака) дают более подробные сведения по сравнению с ранними русскими летописными источниками.

Можно сказать, что в XVI в. появились первые русские военно-исторические труды в виде общеисторических описаний.

В этот же период разрабатывались основы устройства вооруженных сил и вопросы организации и несения пограничной службы, что следует считать одним из первых истоков русской военно-теоретической мысли.

Военно-теоретические вопросы затрагивались в письмах Ивана IV к князю Курбскому и в сочинениях Ивана Пересветова.

Главным во всех этих трудах являлось обоснование самодержавия как сильной централизованной верховной власти, опорой которой считалось дворянство, духовенство и посадские люди. Теоретическое обоснование такой самодержавной неограниченной власти дал Иван IV, историческая основа ее разработана в «Степенной книге».

Самодержавную власть Иван IV определял как неограниченное право жизни и смерти в отношении всех подданных, которые обязаны рабским послушанием. «А жаловати есмя своих холопов волны, а и казнити волны же есмя»[237].

Самодержавие необходимо для уничтожения междоусобиц и для обеспечения обороноспособности государства. В обстановке «усобиц» не может быть успеха в войнах с внешними врагами; «…Такожде кто может бранная понести (войну вести) противу врагов, аще растлится междуусобия браньми царство?»[238] Уничтожить «усобные брани» может лишь самодержавие путем безусловного повиновения «подвластных». «Аще ибо царю не повинуются подвластные, никогда же от междоусобных браней перестанут»[239].

Иван IV поставил вопрос об основах победы. Возражая Курбскому, который «едину храбрость похволял», он писал о необходимости создания численного превосходства над противником. «Яко же убо предводитель множае полк утверждает, тогда множае побеждаем паче бывает». Победа достигается не только храбростью. Храбрость тоже важна, основой ее опять-таки является сильная самодержавная власть.

Обращаясь к Курбскому, Иван IV писал: «…В дому изменник, в ратных же пребывании рассуждения не имея, понеже хошеш междоусобными браньми, паче же самовольством, храбрость утвердити емуже быти не возможно»[240]. Междоусобные войны и самовольство не могут быть основой храбрости. Повиновение, т. е. дисциплина, является одним из факторов, обеспечивающих храбрость войска.

Следовательно, победа на войне достигается сильным войском, имеющим прочную дисциплину. Безусловное повиновение не только воинов, но и воевод обеспечивает единство командования. Там, где этого единства не было, где происходили «усобицы» между воеводами, там войска терпели поражения. Подтверждая это положение, Иван IV ссылался на неудачные походы под Казань, походы против крымских татар и особенно на неудачи в Ливонской войне.

Таким образом, из обоснования самодержавия непосредственно вытекает обоснование необходимости единства командования и утверждения дисциплины не только в отношении воинов, но и прежде всего в отношении воевод. Измены воевод расшатывают дисциплину в войсках. Именно поэтому неповиновение и измена подлежат строгому наказанию.

Теоретическое обоснование устройства новых вооруженных сил изложено в сочинениях Ивана Пересветова, который шесть лет находился на «дворянской службе» у венгерского и польского королей и в конце 30-х годов приезжал в Москву. В сходной с «Киропедией» Ксенофонта форме, но в виде «речей» и «писаний» ученых людей и мудрых правителей Пересветов изложил требования московских служилых людей, т. е. дворянства.

Пересветов доказывал, что «вельможи», «ленивые богатины», т. е. бояре, не могут быть опорой государства. Он писал: «…Вельможи русского царя сами богатеют и ленивеют, а царство его оскужают, и тем они слуги ему (царю) называются, что цветно и конно и людно выезжают на службу его, а крепко за веру христианскую не стоят и люто против недруга смертного игрою не играют, тем богу лжут и государю»[241]. Феодальное боярское ополчение не боеспособно, оно создает лишь видимость сильного войска.

Действительной опорой государства Пересветов считал «воинников», т. е. служилое дворянство. Он писал: «Воинниками царь силен и славен»[242]. Поэтому царь должен