– Не-а. Солдата из меня не выйдет, зато я неплохой разведчик.

Дензил посмотрел на его лицо, скользнул взглядом по татуированным точкам на скулах.

– Верю, что это так и есть. Разведчикам ведь не нужно убивать врагов? – Напряженные плечи Денни расслабились.

– Выбор остается за нами, – с непроницаемым выражением лица сказал Йен. – Можно убить, если вдруг захочется, – так, шутки ради, это не считается.

Дензил оторопело моргнул, но Рэйчел и Дотти засмеялись, и он неохотно улыбнулся.

Часы пробили десять.

– Ты что-то припозднился, Денни, – сказала Рэйчел. – Генри стало хуже?

Дензил и Дотти ходили попрощаться с Генри, братом Дотти, который выздоравливал после проведенной Клэр операции.

– Можно и так сказать, – ответила Дотти. – Но телесный недуг здесь ни при чем. – Ее глаза лукаво блеснули. – Он влюблен в Мерси Вудкок.

– В хозяйку дома? Ну, любовь ведь не опасна для жизни, верно? – подняв бровь, спросил Йен.

– Нет, если тебя зовут не Монтекки или Капулетти, – ответил Денни. – Мерси тоже любит Генри, хотя не знает, жив ее муж или нет.

– И пока она не узнает, что он мертв… – поведя плечиком, добавила Дотти.

– Или жив, – строго посмотрев на нее, сказал Денни. – Существует и такая вероятность.

– Она близка к нулю, – возразила Дотти. – Тетя… то есть Друг Клэр, лечила мужчину по имени Уолтер Вудкок, который был серьезно ранен под Тикондерогой. Он тогда чуть не умер, и его взяли в п… плен.

Она споткнулась на последнем слове, и Йен вдруг вспомнил, что ее старший брат Бенджамин – военнопленный.

Заметив, как омрачилось лицо Дотти, Дензил нежно взял ее за руку.

– Оба твои брата благополучно перенесут выпавшие на их долю испытания, – сказал он, ласково глядя на нее. – Как и мы, Доротея. Люди то и дело умирают, их едят черви… но они умирают не напрасно.

Дотти хмыкнула и с неохотной улыбкой произнесла:

– Тогда пойдем, нам ведь столько всего еще нужно сделать!

К удивлению Йена, Дензил кивнул, достал из-за пазухи документы и принялся подниматься по лестнице к двери дома собраний.

Йен полагал, что просто попрощается здесь с Хантерами, – ему нужно еще нагнать дядю и тетю Клэр на пути в Коруэлс-Ферри, ведь он задержался, помогая Денни, Дотти и Рэйчел грузить в повозку медицинские припасы. Однако у Денни явно было какое-то дело на ежегодном филадельфийском собрании.

Может, он хочет узнать, как им с Дотти пожениться по правилам квакеров, невзирая на… вердикт собрания насчет поддержки повстанцев? Ах нет, Рэйчел вроде бы назвала его мнением, пусть и официальным…

– Он принес им свои показания – свои доказательства, – поведала Дотти в ответ на удивленное выражение лица Йена. – Он все это записал. Почему то, что он делает, правильно. Он собирается отдать эти бумаги секретарю собрания и потребовать, чтобы его точку зрения зачитали и обсудили.

– Думаешь, они это сделают?

– Разумеется, – сказала Рэйчел. – Они могут не соглашаться с ним, но подавлять его не станут. А если попытаются… Что ж, удачи им в этом нелегком деле, – добавила она себе под нос.

Рэйчел вынула из-за корсажа платочек – он казался очень белым на фоне ее загорелой кожи – и промокнула капельки пота на висках.

Йен внезапно ощутил сильное влечение к ней и заставил себя отвести взгляд и посмотреть на часы. Ему скоро снова придется уехать, и он рассчитывал провести драгоценное время до отъезда наедине с Рэйчел.

Доротея не отрываясь смотрела на дверь, за которой исчез Денни.

– Он такой милый, – произнесла она тихо, будто бы разговаривая сама с собой, и добавила извиняющимся тоном, смущенно посмотрев на Рэйчел: – Ему было неловко, когда он пришел к Генри в мундире. Но время поджимало…

– Твой брат расстроился? – участливо спросила Рэйчел.

Дотти нахмурилась.

– Ему это не понравилось, – призналась она. – Хотя он знал, что мы с повстанцами – я недавно ему об этом рассказала. – Выражение ее лица смягчилось. – Но он мой брат. Он не откажется от меня.

Йена интересовало, придерживается ли того же мнения ее отец, но он не стал спрашивать. Дотти и словом не упомянула герцога, а Йена не волновали неурядицы в ее семействе. Он был поглощен мыслями о предстоящей битве и о том, что нужно сделать прямо сейчас. Йен поймал взгляд Рэйчел и улыбнулся. Рэйчел одарила его ответной улыбкой, и тревожное выражение сошло с ее лица.

У него тоже имелись неприятности, тревоги и волнения, но в глубине души хранилась любовь Рэйчел и ее слова, сверкающие, словно золотая монета на дне заболоченного колодца: «Мы поженимся».

Джейми по пути объяснил мне, что найти английскую армию нетрудно – трудно будет незаметно подобраться к ней с боевой техникой.

– У них несколько сотен повозок и куча лоялистов, которые в Филадельфии не чувствуют себя в безопасности, – сказал Джейми. – Клинтон не может одновременно защищать их и сражаться. Ему приходится спешить изо всех сил – значит, он должен выбирать кратчайший путь.

– Вряд ли он сможет идти быстро напрямик, – согласилась я. – Вы – я имею в виду и генерала Вашингтона тоже – знаете, насколько велика его армия?

Джейми отмахнулся шляпой от огромного слепня.

– Десять тысяч солдат. Или больше. Фергус и Жермен видели, как они покидали город, но трудно судить о количестве, когда солдаты стекаются со всех улиц.

– А… у нас сколько человек?

Слова «у нас» отозвались странным ощущением в нижней части тела. Нечто среднее между опасением, от которого собаке захотелось бы поджать хвост, и волнением, на удивление близким к сексуальному. Я и раньше испытывала возбуждение от близости войны, но это было слишком давно.

– Меньше, чем англичан. Однако мы не узнаем, насколько меньше, пока не соберется ополчение. И да поможет нам Господь, если мы выясним это слишком поздно!

Он отвел взгляд, явно размышляя, рассказывать ли дальше. Молча пожал плечами, поерзал в седле и надел шляпу.

Широкие поля моей соломенной шляпки мешали смотреть в лицо Джейми, и я запрокинула голову.

– Ну? Ты хотел о чем-то меня спросить?

– Хм-м. Ну да, хотел… но потом осознал, что если бы в ближайшие дни что-то произошло и ты об этом знала, то сказала бы мне.

– Так и есть.

Стоит ли мне жалеть о том, что я знаю так мало? Судя по тем событиям, чей финал, казалось, был мне известен, я знала недостаточно. Внезапно вспомнился Фрэнк… и Черный Джек Рэндолл. Я вцепилась в поводья, и моя кобыла с удивленным фырканьем затрясла головой.

Джейми тоже удивился и принялся оглядываться, но я помахала ему рукой и наклонилась, чтобы в знак извинения похлопать лошадь по шее.