– Какой вы гуманист! – сказал он иронично. – Но за совет спасибо… Вы представляете, что начнется? – услышал я, когда закончил выбиваться ритм «Спар-так-чемпи-он», через минуту раздумий. – Толпы народа, религиозный бум. Да у меня фантазии не хватает представить, что будет, если эти факты получат широкую огласку. Потрясения для страны неминуемы. Я боюсь, – закончил он как-то совсем уж потерянно.

– Не преувеличивайте. Люди теми же киношными вампирами сыты по горло, и чтобы убедить их в реальности – надо постараться. Все будет нормально, главное – управу на «серых» нашли, и это самое важное. Засекретьте, если так боитесь.

– Не выйдет, – горько вздохнул он. – Мы сначала священника в тюрьму пригласили. Он отслужил в камере с «серым», эффекта не было. Только в церкви, при стечении народа, в конце службы, прямо со словом «аминь». Вот так.

– С наступающим вас, и не заморачивайтесь сильнее, чем требуется на самом деле, Александр Сергеевич! Спасибо за лучший новогодний подарок! – сказал я легкомысленно, причем и себя одернул. Потом напрягаться, потом думать, а пока – отдыхать.

– Вас тоже еще раз с наступающим, и Зинаиду Ивановну от меня поздравьте.

– А вы – жену.

Новый год мы встретили вдвоем с Зиной. Общались с родней и друзьями по скайпу и телефону. Я тоже связался с родителями. Впервые после Красноярска. Обрадовались и я и они. Поговорили о новостях, погоде, здоровье, родственниках и знакомых, но ни слова о том, где я и чем занимаюсь. Однако! Неплохо их органы подготовили.

А потом я напился в одно лицо, пытаясь заглушить вдруг навалившуюся тоску. Как плохо, когда настоящих друзей рядом нет! Праздник получился немного смазанным. Одна мысль душу грела: нашли управу на «серых», появилась реальная надежда их одолеть. Тогда я свободен. Пусть политики разбираются с новым мироустройством, с ростом религиозных настроений, с увеличением влияния церкви, а я – пас.

Совсем недавно наши все-таки вышли на международный уровень и решились поделиться частью секретов. А куда деваться, когда «серых» в одной только Америке больше, чем у нас, раза в три. Откуда такие цифры – понятия не имею, Шувалов не просвещал. Мы под это дело еще типа сотрудничество по линии спецслужб провели, а в масс-медиа – тишина. И у нас, и у буржуев. Не считая Интернета, где всякого дерьма и сплетен всегда хватает.

Кстати, Крася освоила Инет и работает лучше любого поисковика. Добыла мне информацию по Вельзевулу. В христианстве это один из подручных дьявола, но его самые дальние корни уходят к древним шумерам, и у них он, под именем Баальзавор, покровительствовал кузнецам. Иногда его изображали в виде молота и наковальни. С течением времени он почему-то превратился в повелителя мух под именем Баала или Ваала, а дальше… но это уже не интересно. Появился вероятный кандидат на бога всей этой древнеегипетской демонской компании.

Я взял всего один выходной и второго января вышел на работу. Родина требовала амулетов, амулетов и еще раз амулетов. Все для фронта, все для победы.

Аресты пошли по всей Европе и Америке. Состоялись публичные сжигания «серых» в церквях разных конфессий, в мечетях. Только, извините, не в прямом эфире – этика, дети смотрят. И сам процесс сгорания по телевидению не показывали: человек, с перекошенным от страха лицом, богослужение, общий пораженный вздох присутствующих – куча праха и религиозный экстаз взволнованной толпы. Правозащитники выли, в средствах массовой информации шла дискуссия с лейтмотивом: инквизиция возвращается? Для атеистической общественности Европы бо́льшим шоком стало безусловное подтверждение существования Бога, чем открытие сект, исповедующих человеческие жертвоприношения. Секты укладывались в «свободу совести», а реальный Бог – почему-то не очень.

По эгнорскому примеру я создал «штампы». Простейшие «штамповочные» станки с матрицей, в которой содержались плетения, как бы завернутые в виртуальную магическую ауру. В углубление-матрицу помещается заготовка, на нее опускается накопитель с встроенным модулем-переносчиком. Записанное в матрице заклинание само, без участия человека, который нужен лишь для того, чтобы потянуть за рычаг, копируется в кристалл-заготовку. Подобные устройства я придумал в своем баронстве, когда надоело заниматься каждым артефактом «вручную», что отнимало массу сил и времени. Брака выходило довольно много, но результат окупался количеством. ОТК – эталонная матрица-сравнение – тоже был создан.

Здесь, в бывшей слесарной мастерской подсобного корпуса Управления ФСБ на Лубянке, теперь развернулся целый конвейер. Я сделал устройства для производства ошейников, жостиков и смешанных защитных амулетов со стихиями Жизни и Разума. За приборы уселись коллеги по отделу «П» и в буквальном смысле впечатывали плетения в кристаллы, результата не видя и хорошо если чувствуя. На «исцеление», с его сложной магической «виртуалкой», создать штамп не получилось, и я был этому несказанно рад – изготовление этих амулетов вносило разнообразие, а то в основном мне приходилось тупо заряжать графит. Теперь большей частью для отправки за границу.

Чувствовал, что отупел за месяц однообразной бездумной работы, и с нетерпением ждал, когда сделают хранилище с вожделенными тоннами графита. Уберусь потом на фиг с Земли, этой энергии хватит на борьбу с «серыми». Такими темпами через год-два их совсем изведут. Завтра обещают позвать «на зарядку» этих самых тонн, скорей бы! Я сгорал от нетерпения увидеть сына.

Лиза родила вскоре после Нового года. Сколько нежных Лизиных чувств разливалось по сердцу, сколько нетерпеливого ожидания моего возвращения! Еле-еле сдержался, чуть не сорвался. Поэтому и сделал штампы, чтобы без меня разбирались. Ну и лень, разумеется, никуда не делась: таких масштабов «серости», которая буквально заполонила Землю, я не ожидал.

Вениамин Олегович Раднов, Главный жрец четырех московских пятерок, заговорил. До этого он был единственным из всех арестованных «серых», кто молчал. Не помогали ни методы физического убеждения, ни психологическое давление, ни показанное кино о сгоревших в церкви сектантах. Даже «сыворотка правды» была бесполезна; и вдруг сам затребовал следователя.

Вениамин Олегович скептически посмотрел на молодого человека, капитана Лескова, который в радостном возбуждении раскладывал на столе бумаги.

– Мне нужен тот, кто может подтвердить мою искренность, – заявил он холодным, уверенным в себе тоном.

– Что? – оторвался от своих дел следователь.

– Ты слышал.

– Да как ты со мной разговариваешь! – Капитан, стукнув кулаком по столу, возмущенно вскочил со стула. Уперся взглядом в холодные глаза арестованного – и сдулся. Плюхнулся на место, для самоутверждения презрительно фыркнул и поднял телефонную трубку.

Главный жрец сидел на неудобном «допросном» стуле. Тем не менее его поза выражала неописуемое самодовольство полного хозяина положения, даже железный ошейник не портил этого впечатления. Обожженные лицо и руки делали его похожим на Фреди Крюгера из «Кошмара на улице Вязов», только взгляд был не зловещим, а просто барским. Высокомерным, презрительным. На Фарида, вошедшего в кабинет минут через пять, обратил внимания не больше, чем на муху. Я научил немногих «видящих» различать ложь по колебаниям ауры (заодно и сам отточил это умение, которое мне из-за подсказок Фионы было без надобности). Получалось не хуже детектора лжи.