– Не выйдет. У нее муж уже есть. А я помолвлен.

– Да ну? И давно?

– Еще до рождения. Просто не треплюсь на каждом углу. Бабка с дедом подсуропили. Как заведено, говорят. Старики, что с них взять.

– Думаю, ты изрядно их разочаровал.

– О, на каждом семейном сборище они вот такенные слезы льют.

– И когда ты начнешь отравлять жизнь своей бедной суженой?

– Полагалось начать давным-давно. Но она не явилась на обряд.

– Весьма разумно с ее стороны.

– Мы с ней до того не встречались. Если бы… Не знаю, как бы я с этим справился. Старики упрямы, сам знаешь. Мои до сих пор меня во всем винят. Хотя, если вдуматься, не Идалир же. В ней королевская кровь течет. Между нами, каждый эльф – потомок какого-нибудь короля или принца, на худой конец.

– Рад за тебя. И за твое происхождение, и за помолвку твою. Выходит, ты у нас почти женатый?

– Ну, уж в этом ты меня упрекнуть не можешь.

Пулар Синдж остановилась. Медленно повернулась. Морли мгновенно подобрался и тоже стал вглядываться во мрак. Потом поднял трость.

– Надеюсь, они потеряли нас в подвале.

– Дело не в «хвосте», – сказала Синдж. – Те двое, которые бежали. Здесь они встретили фургон. – Она встала на четвереньки и принялась принюхиваться.

– Совпадение? – пробормотал я. – Или уговор?

– Как они могли договориться? – задал резонный вопрос Морли. – Она ведь убегала, Гаррет. Нет, о сговоре можно забыть.

– Если она догадывалась, что сегодня вечером ее карьера может оборваться, то наверняка оставила кого-нибудь дожидаться ее. Кто обратит внимание на гнома, приехавшего за пивом?

– Запах страха, – проговорила Синдж. – И от возницы, сильный запах, и от женщины. Она испугалась этих двоих.

– Видишь? – Морли усмехнулся. – Я был прав. У них с ней свои счеты.

– Если они забрались так далеко, это значит, что им позволили забраться, – рассудил я. – По следу идем не мы одни. Мне почему-то вспоминается некий человечек, не желающий, чтоб его узнавали…

Морли взвесил трость в руке.

– Ты вооружен?

– Кое-что имеется. – Эх, где ты, моя дубинка? Надо будет заказать еще пару-тройку, про запас.

– Улицы пустые.

– Здесь никогда людно не бывает. К тому же по округе кентавры шастают. – Впрочем, тишина и вправду была неестественной.

– Кровь! – пискнула Синдж. – След повернул! Вон туда!

– Я ни хрена не вижу, – вежливо напомнил я. – У меня зрение человеческое.

– Сюда, на мой голос, – позвала Синдж.

Морли, шагавший за мной, пробормотал:

– У нее глаз острее моего, Гаррет.

Мы уткнулись в искалеченного гнома. Он был жив только потому, что Садлер с Краском, очевидно, не имели причины его убивать. Они хотели заполучить фургон. Мы оставили гнома попечению Релвея (надеюсь, он не замедлит появиться). Синдж снова взяла след и устремилась вперед.

Назовите меня циником – лучше человеком практичным, – но я полагал, что должен подружиться с ней сейчас; потом, когда ее дар раскроется полностью, к ней будет не достучаться. А пока ей всего и требовалось, что чуть больше уверенности, чуть больше опыта и чуть больше внутренней силы.

Я честно старался не отставать от Синдж, но вскоре выдохся.

– Ф-фу! – выдохнул я. – Ну и времена настали, а, Морли? Все мои знакомые наперебой во что-нибудь да влезают, друг другу дорожку перебегают, подсиживают один другого…

– Так иногда случается, Гаррет, – отозвался Дотс. – Когда все идут в разные стороны, никто никуда не дойдет.

Кто бы сомневался? Но меня это не устраивает. Все прыгают в лужу, извозюкиваются по самые уши, но продолжают вещать о высоких материях…

Я хмыкнул. Морли со смешком заметил:

– И тут он впал в отчаяние, ибо вдруг осознал, что люди ведут себя по-людски.

Я и сам знаю, что человечество – орда психопатов и маньяков, не надо мне об этом напоминать. Как приятно верить, что хотя бы некоторые из нас способны добиваться цели, не ступая по трупам.

Синдж замедлила шаг. Я воспользовался возможностью перевести дух.

– Фургон впереди, – прошептала она. Угу. В ночной тишине отчетливо слышалось звяканье железных ободьев о камни мостовой. – Два пони. – Естественно; гномы предпочитают маленькие фургоны и маленьких лошадей. – Пахнет свежей кровью.

Меня обдало холодом, как бывало всякий раз, когда предстояла встреча с Садлером и Краском. И было в этом холоде что-то даже от потустороннего. Не то чтобы я их боялся, но сама встреча пугала, как если бы мы собирались выяснять отношения с силами природы.

– Они вряд ли в форме, – сказал Морли. – В тюрьме здоровье особо не поправишь. – Судя по тону, он старался убедить себя в собственной правоте. И неустрашимый Дотс туда же!

Фургон катил на север. Скоро он въедет в квартал, где ночная жизнь бьет ключом. А кому нравится работать, когда тебе заглядывают через плечо? Надо что-то предпринимать.

– Заходи справа, – сказал Морли. – Возница твой. А я возьму левого.

– Я?

– Ты выше и тяжелее. Мне его не стянуть.

Спорить бессмысленно.

– Пошли?

– Отдышись сперва. Тебя за милю слышно. И не топочи.

Не топочи? Я шагаю беззвучно! Кто-нибудь слышит мои шаги? Нет, только цокот коготков Пулар Синдж.

На улице было достаточно светло, чтобы я различал очертания домов и не свалился в желоб для нечистот. А вон и фургон.

– Вижу, – прошептал я.

Морли, следовавший за мной по пятам, прошептал в ответ:

– Давай!

Сердце бешено застучало. Эта схватка долгие годы рисовалась мне в снах.

Откуда-то донесся вопль: «Аргх!» В нем было нечто знакомое. Звучал он не как предупреждение, а как напоминание о том, что за мной наблюдают. Не скажу, чтобы я особенно обрадовался, поскольку, если что, подкрепления нам все равно не дождаться.

Перепуганная до полусмерти Синдж отстала.

Можно было и не таиться: возница бранился так, что не услышал бы и раската грома. Пони не желали слушаться, шли, как привыкли. У гномьих пони скорость одна – очень медленно. Они либо идут, как идут, либо вообще останавливаются, а потому с ними только и удирать от погони.

Забавно. Гномьи пони очень похожи на самих гномов.

Я схватил возницу за правую руку и резко дернул, навалившись всей тяжестью. Понятия не имею, кто из двоих это был, да и какая разница – Садлер с Краском все равно что близнецы. Второго, кстати, не видно; должно быть, в фургоне сидит. Или лежит.