litbaza книги онлайнСовременная прозаВолчий тотем - Цзян Жун

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 101 102 103 104 105 106 107 108 109 ... 145
Перейти на страницу:

Друзья опешили, потом Ян Кэ произнёс:

— Правильно, у этой банды рабочих ведь нет собак, это большой недостаток.

— Я видел, эта корова была привязана в десятке с небольшим шагов от их дома, от неё остались только голова, копыта и кости, мясо всё обглодали. Старик Ван сильно ругается, говорит, что полмесяца работал на неё. Вообще, у этой больной коровы не особо сильная-то и болезнь была, всего лишь в животе паразиты. Старик купил для неё лекарство, чтобы их вывести, он думал на хорошей воде и траве вырастить её толстой, но, как только корова начала поправляться, тут же досталась волкам, — сказал Гао Цзяньчжун.

Ян Кэ злорадствовал:

— У этой банды бродяг из крестьянских районов совершенно нет осторожности, как у пастухов, ночью они спят как мёртвые свиньи. А волки очень умные. Они как увидели, что здесь можно поживиться, так прямо от дверей и утащили корову. Разве они не обидели бедных крестьян? Никто не посмел, а волки посмели!

— Это они не обидели, а отомстили, — заметил Чень Чжэнь.

Ян Кэ вздохнул:

— В эпоху огнестрельного оружия месть волков уже не имеет слишком большой силы…

24

Циньский Му-гун… уничтожил двенадцать маленьких стран западных народов, расширил территории на тысячи километров, стал правителем западных народов. После гибели династии Западное Чжоу северные и западные народы жили вместе на бывшей территории Западного Чжоу… культура этой династии включала в себя обычаи побеждённых северных и западных народов и культуру эпохи Шан. Царство Цинь использовало эти отсталые режим (включая и то, что после смерти старшего брата младший брат наследовал место правителя) и культуру, и хотя Цинь уже стало крупным царством, но все китайские князья считали его страной северных и западных народов и не позволяли ему участвовать в союзах.

Фань Вэньлань. «Сокращённое издание общей истории Китая»

Летними ночами на нагорье во Внутренней Монголии мгновенно становится холодно, как будто пришла глубокая осень. Страшные тучи комаров быстро переходят в наступление, это были последние несколько спокойных ночей. Только что подстриженные овцы лежали тесно рядом, жуя жвачку. Эрлань и Хуанхуан время от времени поднимали головы, бдительно нюхая воздух, а с северо-западного края стада прогуливалась Илэ с щенками.

Чень Чжэнь взял электрический фонарь, маленький кусок кошмы и пошёл на северо-западный край стада, нашёл ровное место, постелил его там и сел по-турецки но никак не мог лечь. С тех пор как переехали на новое пастбище, навалилось очень много дел, и он не высыпался. Стоило только ему лечь, как сон тут же окутывал его, и, несмотря даже на бешеный лай собак, он всё равно не мог пробудиться. Ему бы следовало воспользоваться периодом спокойствия, когда не было комаров, и побольше поспать, но он по-прежнему не смел допустить халатности: степные волки были большими мастерами находить свой счастливый случай.

После того как волки утащили и съели больную корову у рабочих, нервы у троих ребят были натянуты. Вол съели корову — и это был сигнал для чабанов, это означало, что волки с охоты на дзеренов, байбаков и сусликов перешли на крупный скот. Молодые дзерены уже стали бегать словно ветер, байбаки тоже усилили бдительность, голодным волкам стало недостаточно питаться одними сусликами, и их взоры обратились к скоту. Здесь, на новых пастбищах, люди и скот ещё не укрепились, Билиг несколько раз проводил производственные собрания, призывал всех не допускать небрежности, а быть как волки — во время сна глаза закрыты, а уши всё слышат. В степи Элунь начался новый этап сражения между в волками и людьми.

Чень Чжэнь каждый день основательно вычищал территорию волчонка, старался, чтобы не оставалось волчьего помёта и вообще волчьего запаха, для этого нужно было посыпать всё тонким слоем песка — не только для обеспечения гигиены, но и для того, чтобы его запах не привлекал внимания. Чень Чжэнь постоянно пребывал в напряжении, постоянно ожидал, что волчица учует запах волчонка и нанесёт удар по его овцам. Его утешало то, что при переезде он посадил волчонка в измазанный коровьим помётом ящик и не выпускал его по дороге, поэтому на дороге не должно остаться его запаха и следов. И если она учует его следы на старом месте, то всё равно не будет знать, куда он исчез.

Щенки бегали около Чень Чжэня, он наклонился, чтобы их погладить, Хуанхуан и Илэ тоже подбежали к нему поласкаться. Только Эрлань оставался на своём боевом посту, он по-прежнему патрулировал с северо-западного края стада. Он лучше обычных собак понимал волчью натуру и поэтому всегда был бдителен, словно волк.

Ночной ветер становился всё холоднее, овцы сгрудились ещё теснее, стадо сжалось примерно на одну четверть. После полуночи потемнело так, что Чень Чжэнь не различал белых овец рядом с собой. Во вторую половину ночи ветер стих, но воздух был холодный. Чень Чжэнь прогнал собак на их посты, где им надлежало быть, а сам встал и надел дублёнку, включил фонарь и обошёл два раза вокруг стада.

Когда Чень Чжэнь только сел обратно на кошму, со склона, что недалеко, донёсся протяжный волчий вой: «оу… оу… оу…», концовка была очень протяжной. Вой ещё не затих, а с севера, юга и востока понеслись ответные низкие звуки, в ущелье, во впадине, на озере и на лугу, и все они слились вместе с шелестом камыша и дуновением ветра в одну мелодию. Эта мелодия была чем дальше, тем холоднее, унося ход мыслей Чень Чжэня в далёкую и загадочную Сибирь.

Чень Чжэнь внимательно прислушивался к звукам этой волчьей песни, его непроизвольно охватил озноб, и он покрепче застегнул дублёнку, однако по-прежнему чувствовал этот страшный, словно из глубины льда доносящийся морозный звук, который пронзал тело, мышцы, с макушки головы проходил через весь позвоночник до самого копчика. Чень Чжэнь подозвал Хуанхуана и прикрыл его дублёнкой, чтобы было немного потеплее.

Печальная долгая мелодия потихоньку отдалилась, теперь несколько волков стали выть высокими голосами. В этот раз волчий вой поднял на ноги всех собак бригады, которые стали бурно лаять. Все собаки Чень Чжэня тоже, окружив стадо овец, учащённо лаяли. Эрлань сначала лаял в одну сторону, потом, подумав, что волки могут подойти с другой стороны, побежал туда и там продолжал лаять. Весь вытянутый в длину, словно змея, лагерь чабанов включил фонарики, более ста собак бригады изо всех сил лаяли более получаса, прежде чем постепенно стихли.

Стало ещё темнее, а холод сильнее. Как только собаки успокоились, в степи стало так тихо, что был слышен шелест камыша. Через какое-то время снова зазвучала та самая песня волков. Прямо рядом, с севера, запада и юга, понеслись ещё более мощные волчьи мотивы, как будто стеной окружившие лагерь с трёх сторон. Собаки со всего лагеря залаяли сильнее прежнего. Снова во всех юртах зажгли фонари, стали светить в темноту в направлении волчьего воя, одновременно все, дежурившие в ночи, большей частью женщины, стали изо всех сил кричать: «а-хэ…, у-хэ… и-хэ…». Резкие крики, волна за волной возвращаясь эхом, звучали ещё пронзительнее.

Чень Чжэнь тоже постоянно кричал, но по сравнению с общим криком он чувствовал себя маленьким и слабым телёнком, голос которого сразу же потонул в общем гвалте. В степи давно не предпринималось таких столь масштабных звуковых и световых заградительных мер. Волчий вой под давлением общего крика стих. Благодаря организованным предупредительным мерам волкам дали понять, что им будет очень трудно что-либо придумать.

1 ... 101 102 103 104 105 106 107 108 109 ... 145
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?