Они убили Ивана Игнатьева. Вся куртка была в отверстиях, простреляны джинсы… Он уползал, а его добивали.

«Я вырастила его одна», – признается мать. – «Он был самым лучшим сыном. Мы с ним так хорошо жили вдвоем… Иван собирал всякие значки, марки».

У него была маленькая комната, шкаф, письменный стол. Он любил читать, и его любимым писателем был Толстой. Начитаннось, упорство, искренность помогли ему поступить в техникум, затем – в институт. У него было много друзей… И вот мать, друзья потеряли навсегда Ивана.

Расстреляны у Останкино жених и невеста – Алексей Шумский и Наташа Петухова. Они только собирались пожениться, ему было 26, ей – 19.

Наташа любила читать, рано начала сочинять стихи. Пела в хоре, занималась балетом и дзюдо. Всегда защищала слабых. Ей учителя всегда вручали красочные медали «За справедливось», «За доброту».

Она училась в Государственном технологическом университете. Студенты избрали ее старостой группы. Наташа не только отлично училась, но и удивляла всех занятиями в школе каскадеров. Она всегда была первой, даже донором.

С Алексеем она познакомилась, естественно, в походе. Тот очень любил природу, занимался в экологическом кружке и каждое лето проводил в заповедниках. Серьезно увлекался электроникой. Закончил физико-математическую школу. Блестяще сдав экзамены, поступил в институт электронного машиностроения. На втором курсе сконструировал прибор – программатор с памятью на магнитной ленте, получил за это премию журнала «Радио». Увлечение альпинизмом привело его в горы. Еще он любил подводное плавание, занимался в группе горноспасателей.

Алексей и Наташа пришли защищать Верховный Совет, свою честь и достоинство. Родители когда-то голосовали за Ельцина, но тот их надежды предал. И вот дети искупали грех.

Наташа пела песни под гитару у костра ополченцам. Баррикадники ее любили. Она призналась, что после избиения 1 мая ельцинистами демонстрантов написала песню. Ее попросили спеть. И она пела:

В мегаполисе галактики соседней

Происходят ныне странные дела.

Из-за споров и тумана, врак и бредней

Диктатура хриплый голос подала.

Лик кровавый она спрятала под маской,

Да и многих одурачила уже.

И мозги народу пудрит лживой сказкой

Мегаполис на последнем рубеже.

Это ведь еще начало года,

Что в дальнейшем там произойдет?

Неужели не найдут в порыве брода,

Неужели все дерьмо опять всплывет?

В макияже знанья дамы той не просты,

Только у людей глаза не на ногах.

Проступают под косметикой наросты,

Дула черные и тот же черный страх.

А под ожерельем лента пулемета,

Чтоб свои пошли в бою против своих.

Возвести людей в баранов, вот забота

О потребностях и чаяньях людских.

Это же еще начало года,

Дальше может все произойти.

А гроза близка, но нет громоотвода

И конкретного спасения пути.

Где же выход, а ведь с горя может статься,

Недовольные приклад получат в бок:

«Эй, толпа. Вы больше двух не собираться!

Руки за спину. Язык на поводок.»

И по площадям в дыму проедут танки,

Тяжкой гусеницей вставшим смерть суля,

И воскреснут баррикады и землянки,

И слезами пропитается земля.

Это же еще начало года,

Как там будет все происходить?

Если даме той сейчас не дать прохода,

То судьбу пока возможно изменить.

Мегаполис той галактики не нашей

Наполняется реакцией на ложь,

Стал весь город переполненною чашей,

Только капни и последствий не сочтешь.

Не боятся и не любят там решений,

Что способны круто вывести из сна.

Ныне спящих скоро не спасет и гений,

Чаша треснула с верхушки и до дна.

Это же еще начало года,

Что еще там будет впереди?

Неужель пойдут под ненависть народа

Злые люди с автоматом на груди!

Злые люди с автоматом на груди…

Пророческая песня. Наташа потрясающе все предвидела. Ей самой довелось увидеть и противостоять этим людям с автоматами. Через дни и месяцы она почувствовала приближение диктатуры, концлагеря «Белый дом», опутанного спиралью Бруно.

В 19 лет такое пророчество редко кому позволительно. Только гениям. В ней убили Гения.

Знания Наташи и Алексея пригодились ополченцам. Они вошли в группу, которая осуществляла связь Дома Советов с внешним миром. Наташа с Алексеем редко разлучались, вот и меня они проводили в последние дни своей жизни по подземным коммуникациям. Мы с Алексеем нашли сразу общий язык – беседы о природе.

Они доставляли нам медикаменты, продукты. Но большую радость Наташа доставляла нам песнями, своими песнями. Одну из них она сочинила прямо в дни баррикад:

Бригада, на выброску – Вашу мать

Ну, как вы меня достали З

аткнитесь, заразы. Нетрудно понять,

Что все уж давно устали.

Заходим сегодня на пятый челнок,

Кого-то опять выводим.

Слипаются веки, все падают с ног,

Но все-таки как-то ходим.

У командиров по жизни – бардак,

Хрен выяснишь, что нужнее.

И чтоб ты ни сделал – все будет не так,

– опять получать по шее.

Ведь мы же разведка подземных путей.

Что делаете вы с нами?

А нам приказали: «Ведите людей!»

И стали мы сталкерами.

Сил нету уже. Только мат-перемат,

На взлете и на посадке.

И лишь не нарваться бы на автомат,

А так – будет все в порядке.

Есть ниточка к миру, и только одна,

Ну надо, так, значит, надо.

Опять отдохнуть не дают ни хрена:

– На выброску всем, бригада.

И слушаешь вновь темноту

И трубы, гудящие рядом.

И все, как ночному коту,

В потемках видать твоим взглядом.

А воздуха верхней Москвы

Вверху океан безбрежный.

Бригада! Внимание, вы!

Пароль остается прежний.

Летучих мышей не видать.

Парилка. Потом – холодина.

И матом ты кроешь опять.

Какого-нибудь кретина.

И вновь по колено в воде —

И тут – не до медитаций:

Такого не сыщешь нигде,

Кроме коммуникаций.

И грязь дорогих Силикат

Теперь вспоминаешь с тоскою: