– Точно. А потом я приду сюда. И мы обсудим… наше возможное будущее.

– Наше? – тут я поперхнулась.

Признаюсь, когда-то давно я была совсем чуточку влюблена в синеглазого красавца с импозантным хвостиком на затылке… Тянулась к нему взглядом, как к магическому магниту. Но к третьему курсу окончательно повзрослела.

Я ведь разумный теоретик. И знаю, что в ректоров влюбляются только первокурсницы. У подруг тоже давно прошло – всех рано или поздно отпускает.

– Видишь ли, Эйвелин, у тебя есть кое-что ценное. И я не могу взять это силой. Никто не может, – он развел руками, придавая себе сожалеющий вид. – Но вдруг былой симпатии хватит, и ты решишь отдать мне это добровольно? Если нет – то нет. Я особо не рассчитываю.

– Убьете меня? – уточнила с обидой, оглядываясь в чулане.

– Уверен, третья попытка будет более удачной, чем первые две, – он задумчиво потер губы. – Кто бы мог подумать, что одна девчонка с теормага может принести столько хлопот?

Он опять прижался носом к моей шее, заставив тело оцепенеть. Наверное, так замирает жертва перед хищником. Забывает, что когда-то умела бегать и бороться.

– Хмм… Представляешь, я ничего не чувствую, – сокрушенно вздохнул ректор. – Хотя уверен, что ты здорово пахнешь. Вот вернусь, и мы еще раз попробуем, договорились?

Вархов извращенец! Да лучше бы меня сожрала Миэль.

Дверь хлопнула, скрипнула от крепких наложенных чар. Я кинулась на нее, но лишь кулаки отбила и ноготь сломала. Керроу меня надежно запер – подальше от Даннтиэля и надежд на спасение.

Да какого гхарра тут вообще происходит?

Кое-чему я давно перестала удивляться. Фиолетовым ниткам, выпрыгивающим из пальцев, и шастающим по коридорам исчадиям мрака… Своей тяге к Рэдхэйвену и попыткам Райса затащить меня на свой факультет… Но мой нестабильный, склонный к разрушениям мир прямо-таки превзошел себя! Подкинув на моем пути златоглазую Тьму и убийцу-ректора!

– Нет, это уже слишком, – возмущенно бубнила я, наворачивая круги по крошечному чулану и потирая отбитые ладони. – Такое только в сказках бывает! В идиотских Рисскиных книжках про легендарных небожителей! А со мной… со мной…

Я хлюпнула обреченно и уселась обратно на ящик. Он тут один был такой удобный и стоял ровно посередине. Можно было с комфортом дожидаться убийцу, косясь на запертую дверь.

– Разве это нормально? – упрямо допытывалась у потолка, задирая голову. – Чтобы у моего жениха разом оказались мать-чудовище и друг-маньяк? Ну что за нелепые совпадения?

Лучше бы я и дальше читала научные труды и мастерила бытовые плетения. Это была очень уютная раковина! И тот, кто меня из нее вытащил, впутав в весь этот кошмар… Ух, как бы я его!..

Я снова вскочила с ящика и начала ходить от угла к углу, как маг-патрульный в Аквелуке.

За чем ушел ректор? Что такое блестящее он хочет забрать и у кого? Как связаны проклятые двери с поломанным барьером?

И какого гхарра Рэдхэйвен решил, что опасность угрожает мне… мне, а не ему?

Ведь ясно же: будь это блестящее у меня, Керроу не оставил бы меня тухнуть от отчаяния в пыльном чулане. Как совершенно ненужную игрушку, с которой можно потом поиграться. Но можно и забыть тут навсегда.

– Думай, Эйви. Думай, – велела своей гудящей голове, которой как никогда надо было постараться.

А та вместо связных мыслей подкидывала мне панику, страх, беспокойство. И жуткие догадки о том, куда пропал Данн.

Мы ведь договорились, что он будет ждать меня тут, возле лестницы! Я сама настояла на этом, заявив, что багаж, как современная девушка, донесу сама. И самодовольный хитанец уступил… В одном случае из ста, но уступил.

Вархова Миэль! Если бы она меня не напугала, я бы не побежала наверх и осталась бы дожидаться Даннтиэля внизу. Но как было не испугаться? Когда она глядела так, будто сожрать хотела, разглагольствуя о моем приятном аромате?

Как мило, когда твоя свекровь – Тьма! Она планировала заглянуть на свадьбу или ограничилась бы поздравительной открыткой?

Ну почему он не рассказал? Хотя ладно, тут все как раз понятно. Будь у меня в родственниках вселенское зло, я бы тоже старалась об этом помалкивать.

Поссорились они из-за меня, как неловко! Нормальные семьи ругаются из-за цвета штор в гостиной или из-за меню на праздник. А вовсе не из-за того, что мать чуть не слопала невесту сына на десерт.

И ведь дался ей мой запах! Им всем…

«Ты готов довериться моему подтверждению?» – смеялась Миэль над обескураженным сыном. А потом сообщила, что ошибки нет. И по Эррену действительно ходит пробужденная Ир-Нийяра.

Ящик подо мной снова скрипнул. Ладно, к гхаррам… у меня полно времени на размышления. Мое любимое занятие, всегда приносящее покой. А панику развести я всегда успею.

Живо вспомнился последний разговор с Риссой. Она на всей этой доварховой ерунде гхаррово копыто съела.

Я сразу спросила у нее, кто такой «Ир» и зачем ему эта «Нийяра»? Ответ был в лучших традициях религиозных сказок, так любимых подругой. И так нелюбимых мной, дочерью махровой атеистки.

«Дословно с гар-хинанского «Ир» переводится как «бог». «Нийа» – возлюбить. «Яра» – «та» или «она»… По сути, «та, которую любит бог».

В каком смысле бедную Яру будет любить этот Ир – легенды умалчивали. Может, в благородном общечеловеческом. А может, и во всяких разных смыслах, включающих трение. Добровольное и полюбовное.

Почему «нийяры» не доживали до персонального «долго и счастливо», я тоже не поняла. То ли теоретик из меня так себе, то ли я плохо вслушивалась в бормотание Рисски, заталкивая в чемодан пару довольно тонких сорочек.

Если сияние Яры даровано самим мирозданием и предназначено для конкретного Ира, то какие к ней вопросы у других богов? Разве это законно – брать чужое?

– Возлюбленная, жена, боевая подруга, единственная, советник, любовница… Как только ни трактовали роль нийяры в жизни Ира, – вещала Рисска с подоконника, пока я, хорошенько пораскинув извилинами, добавляла третью сорочку к первым двум.

Может, потому чемодан и весил столько: он был доверху набит моим смущением. А еще ожиданием. И предвкушением.

–