Однако машина шла очень тихо и мягко, и управлять ей было удобно. Рита проехала две мили на запад, затем сбросила скорость, чтобы повернуть налево к торговому центру. Пропустила встречный грузовик и въехала на стоянку. Обогнула правое крыло здания и поставила машину в полном одиночестве на дополнительной стоянке. Вынула ключ, бросила его в сумочку. Вышла из машины и направилась через холод в супермаркет.

Внутри было теплее. Взяв тележку, Рита не спеша прошлась по залу, сворачивая в каждый проход. В ее действиях не было никакой системы. Она разглядывала все витрины и брала то, что, как ей казалось, у нее дома уже подходит к концу. То есть, покупок было немного, потому что в этом супермаркете Риту мало что интересовало. Ни нот, ни садовых растений. В итоге ее тележка осталась почти пустой, и Рита встала в очередь ускоренного обслуживания.

Продавщица уложила все покупки в один бумажный пакет. Рита расплатилась наличными и вышла на улицу, зажав пакет под рукой. Повернула направо и пошла по узкому тротуару, разглядывая витрины. Ее дыхание облачком висело в воздухе. Рита остановилась у лавки садового инвентаря. Ей уже приходилось делать здесь покупки; она покупала мешок костяной муки и вересковое удобрение для подкормки азалий.

Подхватив пакет под мышку, Рита толкнула дверь. Зазвонил колокольчик. За прилавком стоял пожилой мужчина в коричневом халате. Он кивнул, здороваясь с Ритой. Та прошла в тесный торговый зал. Мимо инструментов, гвоздей, к отделу материалов для ремонта. Там лежали рулоны дешевых обоев и мешки шпаклевки. Кисти и валики. И банки с краской. Стеллажи высотой с человеческий рост. На полках таблицы с подбором колеров. Поставив пакет с покупками на пол, Рита взяла одну из таблиц и раскрыла ее. Увидела внутри пеструю радугу. Множество цветов и оттенков.

— Вам помочь, мисс? — произнес голос у нее за спиной.

Это был пожилой продавец. Он бесшумно подкрался к Рите, горя желанием помочь.

— Эта краска разводится водой? — спросила она.

Продавец кивнул.

— Да, она называется водоэмульсионной, — объяснил он. — Но это означает только то, что она на водяной основе. Водой можно ее разводить, мыть кисти.

— Мне нужна темно-зеленая, — сказала Рита, указывая на таблицу. — Примерно вот такая.

— Предлагаю вам вот этот колер, — сказал продавец. — Он называется «авокадо».

— Слишком светлая.

— Вы будете разводить краску водой?

Рита кивнула.

— Тогда она станет еще светлее.

— В таком случае, думаю, я возьму оливковую. Я хочу, чтобы она напоминала защитную.

— Хорошо, — согласился продавец. — Сколько вам нужно?

— Одна банка. Галлон.

— Много вы этим не покрасите. Хотя, если разбавить, станет больше.

Продавец отнес банку к кассе и пробил чек. Рита расплатилась наличными, и продавец положил краску в сумку вместе с прилагающейся бесплатно палочкой для размешивания. На палочке была наклейка с названием магазина.

— Благодарю вас, — сказала Рита.

Она вышла на улицу, держа бумажный пакет в одной руке, сумку с краской — в другой. Прошла вдоль ряда магазинчиков. Воздух был очень холодный. Рита подняла взгляд на небо. Его затягивали черные тучи. Рита обогнула последний магазинчик. Поспешила к машине. Бросила покупки на заднее сиденье, села за руль, захлопнула дверь и завела двигатель.

* * *

Полицейский замерз, поэтому его внимание оставалось сосредоточенным. В летний зной, сидя абсолютно без дела, он наверняка начал бы клевать носом, но в такой холод об этом не могло быть и речи. Поэтому полицейский увидел приближающуюся фигуру, еще когда до нее было больше сотни ярдов. Склон холма делал в этом месте перегиб, поэтому полицейский увидел сначала голову, затем плечи, потом грудь. Фигура целенаправленно приближалась к нему, поднимаясь над горизонтом, открываясь все больше и больше, увеличиваясь в размерах. Густые седые волосы, аккуратно подстриженные и расчесанные. Военный мундир. На погонах и петлицах орлы. Полковник. Вместо форменной рубашки и галстука стоячий воротник сутаны. Военный священник. Он быстро поднимался вверх по склону. Голова качалась вверх и вниз в такт шагам. Вместе с ней двигался белый подворотничок. Священник шел очень быстро. Только что не бежал.

Он резко остановился в ярде перед правой фарой полицейской машины. Просто остановился на тротуаре и, вывернув шею, уставился на дом Симеки. Полицейский опустил стекло. Он не знал, что сказать. Какого-нибудь местного жителя он окликнул бы: «Сэр, проходите мимо», причем таким тоном, что других слов больше не потребовалось бы. Но перед ним был священник, к тому же, полковник. Почти джентльмен.

— Прошу прощения? — окликнул его полицейский.

Оглянувшись, полковник обогнул капот машины. Нагнулся. Он оказался очень рослым. Одну руку полковник положил на крышу «Крауна», другую на дверь. Заглянул в опущенное стекло.

— Здравствуйте, — сказал он.

— Чем могу вам помочь? — спросил полицейский.

— Я хочу повидаться с хозяйкой.

— Ее сейчас нет дома, — сказал полицейский. — И у нас возникли кое-какие проблемы.

— Какие проблемы?

— Мисс Симека под охраной. Я не могу вам говорить, почему. Но я прошу вас сесть в машину и показать ваши документы.

Полковник смущенно замялся. Затем, выпрямившись, он открыл дверь и сел в машину. Неуклюже вывернулся на сиденье и сунул руку во внутренний карман пиджака. Достал бумажник. Раскрыл его и вытащил потрепанное удостоверение личности офицера. Передал удостоверение полицейскому. Полицейский изучил удостоверение, сверил лицо с фотографией. Вернул удостоверение и кивнул.

— Хорошо, господин полковник. Если хотите, можете подождать в машине вместе со мной. На улице холодно.

— Да, очень холодно, — согласился полковник.

Однако полицейский заметил, что он, наоборот, даже слегка вспотел. Впрочем, возможно, от быстрого подъема в гору.

* * *

— Я так ничего и не могу понять, — заявила Харпер.

Самолет начал заходить на посадку. Ричер понял это по звону в ушах. И по резким разворотам. Пилот военной авиации без стеснения пользовался рулем направления. Гражданские летчики прибегают к нему только в крайнем случае. При использовании руля направления самолет начинает заносить боком, словно машину, которая пошла юзом. Пассажирам это очень не нравится. Поэтому пилоты гражданской авиации совершают повороты, увеличивая тягу двигателей с одной стороны и уменьшая — с другой. В этом случае поворот выполняется плавно. Но военные летчики не заботятся об удобстве пассажиров. Те все равно не купили билеты на свои деньги.

— Помнишь сообщение Пултона из Спокана? — сказал Ричер.

— И что в нем такого?

— Это и есть ключ. Нечто большое и очевидное.