всего мира. Которая, разумеется, не останется неотмщенной. Отталкиваясь от нее, мы и будем формировать новый век истории.

— Вы можете изложить концепцию подробнее, чтобы все были уверены в том, о чем они думают?

— Нет. Это уже не моя работа. Я хочу, чтобы произошло что-то короткое, но такое, что в прямом эфире наблюдал бы весь мир. И я даже не хочу знать заранее, что именно. Как добрый христианин прошу лишь, чтобы количество человеческих жертв было настолько малым, насколько это возможно. Но эффект должен быть сногсшибательным. В крайнем случае могут погибнуть несколько военных: их долг — отдать жизни за страну в критической ситуации. Могут погибнуть какие-нибудь жирные коты, которых не любят избиратели: банкиры, биржевые торгаши, но не из высшей элиты. Иностранцы. Не трогайте простых американцев. Они — соль нашей нации, нашей земли. И повторяю, больше я не возвращаюсь к этой теме.

Абу-Даби (ОАЭ),

госпиталь «Калифа Сити»,

5 августа 2001 года

Свидания с пациентами в элитной клинике эмирата допускались лишь в особых случаях. Запрос пришел из американского посольства, на нем стояла печать личной администрации шейха Зейда, правителя эмирата. Главный врач госпиталя разрешил посещение, но не более чем на полчаса. Сотрудник посольства, прибывший в Эмираты лишь накануне, был одним из самых опытных агентов международного сектора ФБР по имени Ларри Митчелл. По правилам больницы он был одет в белый халат и чем-то действительно напоминал врача — чуть полный, круглолицый, в очках, с внимательным и даже заботливым взглядом. Прежде чем навестить пациента, имя которого значилось как Мохаммед, имевшего катарский паспорт, посланник внимательно ознакомился с больничным листом пациента, сняв с него несколько копий. Тот лечился от острой почечной недостаточности — трижды в день ему ставили капельницы со сложным коктейлем препаратов для поддержания деятельности почек. Состояние больного оценивалось как средней тяжести: ему также предписывались строгая диета и ограничение двигательной активности.

Войдя в палату-изолятор, Митчелл сразу отметил про себя бледный, болезненный вид пациента. Казалось, что ему уже было за пятьдесят, хотя на самом деле — лишь чуть больше сорока. Он сидел, опершись спиной на спинку кровати, и взгляд его больших усталых глаз почти ничего не выражал. У него была седая бородка, совсем короткая, от локтя тянулся тонкий проводок к капельнице. Увидев гостя, которого он не ждал, он не удивился, очевидно, приняв того за врача, и что-то негромко спросил по-арабски. В ответ Митчелл показал ему удостоверение агента ФБР. Глаза араба сверкнули, и он хрипло спросил по-английски, с сильным акцентом:

— Что вам надо?

— Поговорить. Просто поговорить как друзья, а может быть, даже и бывшие коллеги.

Митчелл сообщил «катарцу», что ФБР известно о планах крупной палестинской террористической организации в ближайшее время совершить в Вашингтоне и Нью-Йорке масштабный теракт, возможно, с использованием угнанных самолетов. По данным Митчелла, целями террористов могли стать башни Всемирного торгового центра и правительственные здания.

Человек усмехнулся:

— Вы заслуживаете этого. Я рад, что наши братья идут по этому верному пути. Но я не знаю, кто это может быть. У Арафата, если это он и действует без поддержки извне, вряд ли что-то получится.

— Мы знаем, что вы не знаете. И как раз в этом-то все и дело. В случае если эта страшная трагедия, несмотря на все наши усилия, все же произойдет, мы не сможем обвинить в ней Палестину. Это будет означать, что мы встали открыто и полностью на сторону Израиля в ближневосточном конфликте. Мы сразу станем главными врагами всего арабского мира, а цена нефти улетит в космос. Нам нужно, чтобы ответственность за эти теракты вместо палестинцев взял на себя кто-то другой.

— Воистину, вы — шайтаны. Предлагаете мне — мне! — играть в ваших интересах? Вы — люди без принципов и такими же считаете и всех остальных. Идите прочь.

— Напротив, согласившись, вы спасете арабский мир от пожара страшной войны, возможно — атомной, в которой могут погибнуть миллионы. Сделайте это ради ваших же братьев по вере.

Араб усмехнулся:

— А если нет, вы на меня прямо здесь наденете наручники?

— Разумеется, нет. Арабские Эмираты — суверенная, процветающая страна, и ее эмиры не хотят международных скандалов. И потом, у меня ведь даже нет юридических доказательств, что вы — не тот, за кого себя выдаете.

Митчелл открыл портфель, вынул оттуда какой-то пузырек, затем не торопясь подошел к стойке капельницы и приоткрыл ее крышку.

— Если я сейчас добавлю сюда несколько капель, завтра у вас произойдет инфаркт по естественным причинам. Вы, конечно, можете успеть вынуть из вены иглу, но я постараюсь, чтобы этого не произошло. На всякий случай у меня с собой также есть шприц для подкожных инъекций. Усама, вы очень плохи, и вашей кончине никто не удивится, а я спокойно успею сесть на самолет до этого момента. Время моего визита заканчивается, и я хочу услышать ответ прямо сейчас.

Большие глаза смотрели на американца с ненавистью, не мигая, несколько мгновений. Затем пациент отвернул голову в другую сторону и едва заметно кивнул.

— Шукран. Выздоравливайте. Теперь вас будут охранять как зеницу ока.

Выходя из палаты, Митчелл с гордостью думал о том, как лет через пятнадцать, при выходе на пенсию, он получит право рассказать внукам о медали, которой его завтра тайно наградят.

Нью-Йорк, ресторан «Окна мира»

во Всемирном торговом центре,

8 августа 2001 года

Ресторан Windows of the World, расположенный на 107-м этаже северной башни Всемирного торгового центра в Нью-Йорке, был не только самым высоким рестораном Западного полушария, но и одним из самых модных заведений мегаполиса, «который никогда не спит». Столы здесь резервировали за месяц, цены в меню казались заоблачными, но при этом вовсе не отпугивали посетителей. Отпраздновать в «Окнах» свой юбилей или свадьбу считалось не только престижным, но также и показателем высокого вкуса. Дресс-код ресторана всегда был предельно строг: джентльмены обязаны носить смокинги или как минимум дорогие костюмы; дамы одевались в модные вечерние платья. Почти каждый вечер здесь можно было увидеть знаменитостей: заезжих голливудских звезд, богатейших банкиров с соседней Уолл-стрит, известных бейсболистов команды «Янкиз». Простые люди могли также без проблем посетить этот ресторан, но в утреннее время, когда здесь сервировали изысканные и не очень дорогие завтраки.

Двое людей завтракали в этом ресторане каждое утро, примерно в половине девятого, уже несколько лет. Пожилой джентльмен, внешне как две капли воды похожий на главных дельцов с Уолл-стрит, и в компании с ним его дочка — молодая и ухоженная девушка. Этого человека звали Ларри Сильверстайн, и на