имел прямое отношение к книжной справе Печатного двора. В это время разразился его конфликт со справщиками Иваном Наседкой, Дионисием Зобниновским, Антонием Крыловым и др., внесшими дополнения в текст Требника, против которых он написал обличительный трактат «о просветительном огне» (сочинение это не сохранилось, о его содержании известно из ответа Ив. Наседки). Антонию удалось добиться кратковременной победы: его противники были осуждены и отправлены в заточение. Однако вернувшийся вскоре из польского плена Филарет Никитич Романов, ставший патриархом, поменял противников местами. Предположительно в 1619 г. Антоний был осужден на Московском соборе по двум обвинениям — за порчу печати, по которой была отлита партия цат — мелких монет, и за фривольные поправки в тексте готовившейся к печати Псалтыри (М., 1619). Так и не получив прощения патриарха Филарета, умершего 1 октября 1633 г., Антоний, по его словам, продолжал отбывать «во изгнании далних стран» «беззаконное» наказание. «И оттоле даже и до ныне, — писал он Илье, — их наместницы люте на мя скрежещут зубы своими многими темницами. Студению и гладом, и нерешимыми юзами вяжут мя нищаго. И хотят уморити мя безвременною злою смертию» (цит. по рукописи 30-х гг. XVII в. ГБЛ, собр. И. К. Андронова, ф. 726, Л» 2, л. 237 — 238 об.). В 20-х гг., однако, он посылался то на Двину, то в Козельск со служебными поручениями, и даже получал неплохое жалованье (см.: Панченко А. М. Подольский Антоний // ТОДРЛ. — T. XL. — Л., 1985. — С. 152). Хотя, разумеется, то была служба опального чиновника. В середине 30-х гг., по царскому указу, Антоний был привезен в Москву «в железных юзах». Что последовало далее, неизвестно. В пошлинных книгах Печатного приказа под 1663 и 1669 гг. упоминается некто «белозерец» Антоний Подольский, владевший землями в г. Перемышле. Но причастность этих сведений к нашему писателю сомнительна.

Послание священноиерею Симеону Федоровичу

Послание написано Подольским в период ссылки — где-то в начале 1630-х гг. в духе довольно сдержанного раскаяния за свою «злую детель» и требующий осуждения «неистовый нрав». Каковым этот прав был в действительности, показывает даже по столько признававшееся самим писателем его пристрастие к «хмельному питию», сколько возмущавшее современников крайнее высокомерие Антония, который, по утверждению Наседки, заявлял перед всеми, «де никто совершенно иротив меня грамматики и диалектики в России не знает».

Послание содержит именной акростих: СВЯЩЕННОМУ ИЕРЕЮ СЕМИОНУ ФЕДО<Р>ОВИЧЮ В НАСТОЯЩИХ ПРИСНО РАДОВАТИСЯ НЕДОСТОЙНЫЙ СЫН ДУХОВНЫЯ ТВОЕЯ ПАСТВы ОНТОНКО ПОДОЛСКОЙ БЛАГОСЛОВЕНИЯ ПРОСИТ И ЧЕЛОМ БИЕТ. Его точный адресат пока не установлен. Можно предполагать, что духовником Подольского был настоятель одного из московских монастырей.

Текст послания публикуется впервые, по рукописи первой половины XVII в. ГБЛ, собр. И. К. Андропова, ф. 726, No 2, л. 229 об. — 232 об.

Послание некоему сребролюбителю <в защиту Косого>

По своему содержанию это послание перекликается с последующими стихотворениями, которые мы атрибутируем Подольскому (см. ниже). Вероятно, оно было написано поэтом еще до опалы, о которой здесь ничего не говорится, и было адресовано им одному из приказных деятелей — такому же, как и сам он, подьячему (ср.: обращаясь к последнему, Подольский говорит: «наша чета», «мы во обычных чинех с тобою учинены быти»). Косой, в защиту которого составлено послание, назван в тексте подчиненным этого подьячего; следовательно, он мог состоять в низшей приказной должности, например быть «пищиком» — молодым подьячим.

Текст послания печатается впервые, по рукописи конца XVII в. ЦГАДА, ф. 181, Л» 250, л. 261-265.

Послание к некоему горду и величаву

Произведение датируется предположительно серединой — концом 30-х гг. XVII в. Наиболее вероятным его получателем был подьячий по прозвищу Косой (о нем см. коммент. к предыдущему тексту). Ср.: об адресате сказано, что он имел отталкивающий облик («каков еси взором и видением...»), «нелепое прозвание» («порекло» — кличку), что когда-то он был в полной нищете и радовался куску хлеба. Видимо, с тех пор прошли годы. Косой разбогател и возвысился, а Подольский в результате постигшей его опалы потерял многое, в том числе уважение своего бывшего подзащитного.

Стихотворение дошло до нас в двух списках — ГБЛ, собр. И. К. Андронова, ф. 726, No 2, л. 234-237 и ГБЛ, собр. Н. С. Тихонравова, ф. 299, No 340, л. 47-56 об. Последний список — более поздний (конец XVII — начало XVIII в.). Он содержит ряд искажений и любопытных добавок к тексту памятника. Например, после слов «Добро убо есть смиренномудрие во всяком человеце» в нем сказано:

Зри убо, что и в нашей России случается,

Аще кто не в меру возгордится, далече от лица царева отсылается

И едва к тому вспять возвращается (л. 50).

Текст послания печатается по изд.: Сатира XI-XVII вв. / Сост., вступ. ст. и коммент. В. К. Былинина и В. А. Грихина. — М., 1987. — С. 107-112 (по Андроновскому списку).

Послание к некоему

Послание начинается с тех же слов, что и предыдущее. Но в отличие от него в настоящем сочинении не обличаются пороки какого-то конкретного лица, здесь преобладают суждения нравственно-дидактического характера. Известны две редакции «Послания к некоему» — полпая, представленная в списках XVII в. ГБЛ: собр. В. М. Ундольского, ф. 310, No 526, л. 17-42 об.; собр. Н. С. Тихонравова, ф. 299, Л. 249, л. 217-235; и краткая, представленная в списках последней четверти — конца XVII в. ГБЛ, собр. Гранкова, ф. 711, No 98, л. 279-285; ЦГАДА, ф. 181, No 250, л. 164 об. — 174 об. (список опубл.: Панченко. — С. 252-259).

Полная редакция памятника включает в себя пять довольно пространных «Слов». Она публикуется впервые, по рукописному сборнику произведений Антония Подольского — ГБЛ, ф. 310, No 526 (отдельные пропуски и искажения в тексте выправлены по списку ГБЛ, ф. 298, No 249).

АВРААМИЙ ПАЛИЦЫН

Авраамий — монашеское имя дворянина Аверкия Ивановича Палицына, родившегося не позже середины 1550-х гг. в селе Протасове близ Ростова Ярославского. Светская карьера Палицына складывалась весьма успешно до 1588 г., когда он, будучи уже воеводой (в Коле), неожиданно подвергся опале. Его имущество было полностью конфисковано, а сам он пострижен в монахи Соловецкого монастыря. Наиболее вероятной причиной гонений, постигших писателя, принято считать участие его в боярском заговоре, направленном на то, чтобы расстроить брак царя Федора Иоанновича с Ириной Годуновой. Заговор не удался, главные организаторы — князья Шуйские погибли. Когда Борис Годунов взошел на престол, Палицына вернули из ссылки. Однако