Ноги босые. Ступни розовые, пухлые. Да и сам Скотт никогда-то особой худобой не отличался. Впрочем, с прошлой встречи лицо его стало чуть более пухлым, а под двумя подбородками наметилась складка третьего, который со временем скроет и без того короткую, но такую беззащитную шею.

Покатые плечики выделялись под халатом, будто сунули в рукава пуховые подушки да обмяли кое-как. Но не стоило обманываться: несмотря на полноту свою, Скотт обладал немалой физической силой, которая безо всякой магии позволяла ему управляться с однокурсниками, коль уж вздумалось им дразнить безобидного с виду толстяка.

– Простишь?

– Прощу, – Скотт наклонился и отщипнул виноградинку. А ощущение, что блюдо это, с горой фруктов, осталось еще с прошлого визита, который…

Да пара лет прошла.

Пролетела, и не заметил как.

– Присаживайся и чувствуй себя как дома…

Эти покои были довольно-таки обширны. Фредерик знал, что помимо приемной, что служила заодно уж и гостиной – посетители здесь случались редко – внизу имелись спальня, библиотека, обширная лаборатория и пара гардеробных. Поговаривали, что на самом деле комнат было много больше, однако к чему простым смертным знать лишнее?

Фредерик налил вина – благо здесь было из чего выбрать – и подал Скотту.

– Что слышно?

– Все слышно, – он прикрыл глаза и возложил руку на лоб. – Шумят, шумят… ничего нового…

– А старого?

– Время относительно.

– С тобой стало сложно разговаривать.

Виноград был сладок, вино – терпко, вот только Фредерик не мог отделаться от специфического послевкусия. Плесень… она была повсюду. Чуть тронула бархатные портьеры, притворявшиеся, будто скрывают за складками ткани окна. Пробежалась по потолку, набросав желто-зеленый узор поверх побелевших фресок. Бросила пару пятен на драгоценные ковры… и до еды добралась, куда без того.

– Мне нужно знать, кто будет наследовать, если…

– Ты знаешь.

– Нет. Если вдруг Айзека не станет… он ведь слышит?

Скотт прикрыл глаза и болезненно поморщился.

Замер.

Рот его приоткрылся, губа отвисла, и с нее поползли нити слюны. Зрелище это было неприятным, если не сказать отвратительным. Но Фредерик ждал.

Долго ждал.

И это ожидание острее заставляло ощущать неправильность места. Будто из-под позолоты, которой здесь было, пожалуй, слишком уж много, проступало нечто иное, довольно-таки мерзкого плана.

Как он здесь живет?

А было время, и завидовали… многие глупцы и по сей день завидуют… особенно родовитые… из вторых и третьих детей, которым не достанется ни титула, ни особой надежды устроить свое будущее.

Королевский маг.

Все видят возможности, но о цене не думает никто.

Скотт думал.

Знал.

И понимал, на что идет. И напился в день, когда дал согласие. Он никогда-то особо не потреблял, утверждая, будто алкоголь дурно сказывается на работе мозга, хотя и трезвенником не был, а тут надрался…

– Это возможность… – заплетающийся голос его звучал в ушах. – Эт-то нев-вроятная возможность… прик… прикснуться… к бжественной сути… понять… изучить…

Прикоснулся.

Изучил.

Вон, кровь ползет из уха, черная и густая, будто и не кровь, а…

– Он… слышит тебя, – голос был натужным. Скотт поднял руку, заслоняя глаза от света. – Он… полагает, что ты… встал на верный путь…

Фредерик подал платок.

– Спасибо, – Скотт принял и его, и бокал вина, который осушил одним глотком. – Ох ты… опять он в голову полез… с каждым разом все наглее… уходить надобно.

– Я тебе это давно говорил, – Фредерик глядел, как платок его вспыхивает белым пламенем, и на ковер уже летят жирные хлопья сажи. – И снова повторюсь. Уходи. Пока жив. Подыщи себе замену… и ему будет интересно. Он тебя изучил вдоль и поперек и…

Взмах руки.

И новый бокал.

А слуги здесь не задерживались, пусть и платили за работу втрое против обычного, но… месяц, и только, после жалобы начинались.

Слезы.

Просьбы…

Говорят, было время, когда сюда определяли смертников, давая искупить вину и заработать, но и те сгорали за год.

– Не стоит о грустном, друг мой… знаешь, его величество давно ко мне не заглядывал… а ее величество и подавно. Шепчутся, что у него новая фаворитка, но это ложь… им хотелось бы… все тогда было бы много проще, но беда короля в том, что он любит свою жену. А ты же знаешь особенность их рода, коль уж привязываются, то навсегда…

Фредерик смотрел, как старый… друг? Отнюдь. Они не были друзьями, Скотт всегда держался наособицу, хотя и никогда не прятался за титулом и родом, но…

Главное, этот человек не заслуживал быть сожранным безымянной тварью.

Затылок кольнуло, будто кто-то иглу вогнал.

Предупреждение.

Ты же не хочешь оказаться на его месте? Это ведь просто… предыдущий королевский маг скончался во сне. Тихая, мирная смерть…

В шестьдесят три года, что для мага и близко не срок.

Инсульт.

И торжественные похороны. Похороны – это красиво, чем торжественней, тем лучше… скоро будут хоронить многих. Интересно.

Он икнул.

И стиснул кулаки, пытаясь отрешиться от… шепота? Нет, скорее тени его, такого… ощущения присутствия чужого внутри себя.

– Осторожней, друг мой, осторожней… ты же не хочешь вызвать интерес к своей особе… королева ему не по нраву, но он не станет вмешиваться. И это известно. А еще знает, что у короля есть долг не только перед королевой… что-то вот-вот произойдет, и он знает. Но молчит… я не понимаю почему.

Грудь тяжело вздымалась, а полы халата разошлись, выставляя на обозрение безволосую грудь и розовый живот, на котором виднелась вереница ожогов.

– Хватит, – Фредерик протянул руку. – Пойдем со мной. Сейчас.

– Нельзя. Ты же знаешь правила… он не любит одиночества.

Он.

Или она?

Оно, не имеющее пола, как и тела? Откуда появилось? Когда? И вправду ли при создании мира, занесенное божественной волей, вырванное из тенет собственного мира, чтобы быть заключенным в камне? Или же много позже – людскими усилиями и любопытством их?

Оно существовало.

Всегда.

То есть так говорили, что всегда, но Фредерик подозревал, что это, мягко говоря, неправда. То есть сам факт существования не вызывал сомнений, как и возможность диалога с тварью…