шерсти тамиру, сумеют достигнуть его сердца и развеять тьму, стискивающую разум и душу в болезненных путах. Я знала, что это невозможно, но отчаянно цеплялась за мнимую надежду.

Сдерживая подступающие слёзы, я прикусила губу и заставила себя улыбнуться несмотря на страхи пережитого дня, неутихающее беспокойство о Шейне и мучительную тоску по Эсперу.

Несмотря ни на что…

Уже увереннее я шагнула вперёд, окунувшись с головой в новое облако сияющей пыли, и закружилась на месте, как тот ветерок, что недавно вальсировал с золотыми искрами на окне. Я кружилась, жадно вбирая взглядом слепящий блеск золотых крупинок, парящих у носа, и дрожащий свет мохнатых амев, жужжащих над головой. Я не могла вытащить Эспера из плена Бездонного, не могла вырвать родную душу из цепких лап Тени, но могла хотя бы попытаться придать тамиру сил, наполнив его светом и крошечной частицей радости, которой в последнее время было так мало.

Я пыталась.

Зная, что это бессмысленно, чувствуя, как черная стена между нами разрастается и гасит любой свет, который я подношу — я продолжала пытаться.

Внезапно поднялся ветер. Он разъяренно хлестнул по деревьям, до хруста выгибая старые сухие ветви, поднял в воздух пыльцу, облепившую улочки Даг-Шедона, и швырнул мне в лицо. Крошечные, прежде невесомые пылинки слепили, забивали глаза, кололи нос и щеки, словно стая жалящих насекомых. Я закрыла себя и Эспера плащом. Где-то за спиной, раскачиваясь, жалостливо заскрипел подвесной мостик и ударили по стене незакрепленные оконные ставни.

Когда ветер вдоволь набесновался и небрежно бросил на землю золотую пыльцу — по крайней мере то, что от нее осталось и не успело развеяться над Болотом, — я неожиданно обнаружила себя в шаге от незнакомой женщины.

Я отпрянула, испуганно округлив глаза, но незнакомка, кажется, не замечала моего присутствия. Она стояла неподвижно, словно каменное изваяние, облаченное в платье из серого агата и увенчанное шипастым серебряным венцом. Взгляд её золотых глаз был устремлён к дому напротив — если я не ошиблась и то, что сияло под чёрной вуалью действительно было глазами, а не голодными огнями в пустых глазницах Бездонного.

По спине пробежал холодок. Я медленно повернулась к дому.

Двухэтажное приземистое здание одним боком опиралось на два широкоствольных дерева, сросшихся, как сиамские близнецы, и лишь благодаря их поддержке всё еще удерживалось на краю покосившейся платформы. Ставни на первом этаже были распахнуты настежь. Недавно пролетевший по деревне ветер, не преминул заглянуть в маленькую комнату и облепить пошарпанные стены золотой пыльцой. Её теплый свет нежно касался бледной кожи Шейна, спящего на узкой кровати напротив окна. При виде друга моё сердце радостно ёкнуло.

Я поддалась вперед.

Внезапно дверь дома распахнулась и на пороге возникла высокая черноволосая женщина. Она широко зевнула, устало потерла веки тыльной стороной ладони и окинула меня изумлённым взглядом, словно не понимала являюсь я частью её сна или реальностью, потревожившей этот самый сон.

— Ты, должно быть, одна из найдёнышей Бенгаты? — мягко произнесла женщина, подавив очередной зевок.

— Алесса, — смущенно представилась я. — А вы Ильва?

Знахарка медленно кивнула и вдруг, словно что-то задумав, прищурила изумрудные глаза.

Дочь ведьмы. Еще одна.

— Что ж, раз уж ты здесь, то проходи, — пригласила Ильва. — Нечего стоять под окнами, словно неприкаянный дух.

Ее слова подобно чиркнувшей спичке рассеяли тьму угасающих воспоминаний, вновь пробудив в памяти недавние события. Я встревоженно огляделась — жуткой незнакомки не было.

— Я видела… — неуверенный лепет сорвался с моих губ. — Тут была женщина…

— Этой ночью по болотам бродишь только ты, — ответила знахарка с мягкой снисходительной улыбкой. — Небось Бенгата снова перепутала щавель и турн в своём вареве, которое она называет супом. Иначе как еще объяснить твою безрассудную вылазку из дома в такой поздний час. Проходи же.

Она открыла дверь шире, пропуская меня вперёд.

— Как вы узнали, что я здесь? — не сдержала я любопытства.

— Интуиция, — коротко бросила Ильва и, поймав мой непонимающий взгляд, нехотя пояснила. — Обострённые чувства — маленький дар от моей несостоявшейся матери. Мы, отречённые, может и лишены ведьмовской Силы, но не настолько беспомощны, как думают некоторые.

Она проводила меня в комнату к Шейну. Ильва хорошо о нём позаботилась: дыхание друга было легким и спокойным, кожа румяной и ничего, кроме бурой мази на сбитых костяшках и мелких ссадинах на лице, не говорило о его недавнем плачевном состоянии.

— Твой друг сильный парень, — знахарка ободряюще похлопала меня по плечу. — Через пару дней уже поднимется на ноги.

— Пару дней? — обреченно выпалила я.

Мой взгляд метнулся к Эсперу. Были ли у него в запасе эти пару дней?

В сердце впились острые когти вины, и я пристыженно прикусила язык. Шейн едва не погиб, спасая нас с тамиру, но вместо заботы о нём я сожалела о нескольких днях задержки.

«Всего пару дней, — попыталась я утешить себя и Эспера, — мы выдержим».

Ильва мягко сжала мое плечо.

— За это время ты сможешь поговорить с ведьмами.

Я растерянно посмотрела на знахарку.

— Твой друг оказался очень болтлив в беспамятстве, — пояснила Ильва. — Но даже сумей он отправиться в путь хоть сейчас, ведьмы не подпустили бы его к Лейтерину. Дорога к нему закрыта для мужчин. Ну а пока…

Женщина усадила меня на низкий табурет, рядом с кроватью Шейна.

— Посиди с другом, раз тебе не спится, а я немного вздремну. Если ему станет хуже не вопи, не беспокой Болота, а просто постучи в мою дверь.

Не дожидаясь ответа, знахарка скрылась в соседней комнате.

Я осторожно положила Эспера рядом с Шейном и пригладила всклоченную шерсть тамиру, смахнув с неё последние тлеющие золотые пылинки. Взглянуть на Шейна или коснуться лежащей рядом руки я не решалась, — душу рвало на куски от чувства вины.

Из-за меня Шейн едва не погиб, а Эспер оказался в смертельной ловушке, медленно высасывающей из него жизнь. Мои друзья встали на путь, ведущий к царству Саит, потому что я оказалась слаба перед монстрами этого мира и своими внутренними демонами. Я так жадно цеплялась за Гехейн, не желала возвращаться домой, закрывала глаза на множащиеся вокруг тайны, что не заметила, как привела беду в чужой дом. И даже сейчас, после всего, что произошло, я продолжала отчаянно держаться за этот мир.

Всё чего я желала — это вернуть Эспера, сомкнуть объятия на шее исполинского волка и вместе с ним сбежать от грядущей бури.

Но мечты о нашем светлом будущем стремительно крошились острыми осколками. На задворках сознания до режущей боли в ушах звенела назойливая мысль: я слишком слаба, чтобы