– Госпожа Зверда… Я прошу вас… Останьтесь. Здесь одни психи, все кругом какие-то придуренные. Не столица, а странноприимный дом. В Своде все через пень-колоду… Вчера говорили о каких-то бунтах в Урталаргисе… Слышали вон, ночью пар-арценца зарезали на мусорке, Альсима… Мне теперь надо какое-то расследование назначить…

– Слышала-слышала, – кивнула Зверда. На мгновение она задумалась над тем, стоит ли посвящать Ларафа в то, что произошло вчера вечером на Пустыре Незабудок. И решила, что посвящать не стоит. – Вот и назначил бы расследование! Пошли человек пять за его домом следить, опроси кто и где видел его в последний раз, награду назначь за ценные сведения, ну, все честь по чести! Ты же сам хотел этой власти, правильно?

– Правильно, – Лараф потупил глаза. – Мне нравится эта власть. Я только пока не научился ее правильно направлять.

– Научишься!

– Научусь… Когда-нибудь. Если раньше не зарежут, как того Альсима, – Лараф, казалось, совсем пал духом.

– Разве тебе не нравится быть гнорром?

– Кое-что мне нравится. Но не все. Например, кабинет гнорра в Своде. Ну, мой кабинет… Просто ужасен!

– Не могу взять в толк, что в нем ужасного?

– В нем самом – ничего. Просто я боюсь высоты, – признался Лараф. – Как подумаешь, что там, за куполом – больше ста саженей…

– Ничего, привыкнешь, – отмахнулась Зверда.

Проблемы Ларафа ее волновали мало. Сегодня у нее было полно собственных. Первое место среди них занимал вопрос, как устроить так, чтобы ненароком не превратиться в медведицу, стоя на сходнях собственного корабля с видом на пиннаринский порт и кабинет гнорра.

Энергия ее гэвенг-формы таяла прямо на глазах. Каждая минута времени была на счету.

– Понимаете, мне кажется, эта власть, которая у меня… что она ненастоящая! – вдруг выпалил Лараф.

– Что значит «ненастоящая»?

– То и значит. Вот если бы она была настоящая, я бы вам сказал таким властным голосом: «Баронесса, я приказываю вам остаться!» И вы остались бы.

Зверда не удержалась и расхохоталась так, что едва не перегнулась напополам.

– Вот видите, – зло сказал Лараф. – Я не могу вам приказать. Я даже задержать вас в Пиннарине не могу.

– Выбрось эту дурь из головы, – Зверда похлопала Ларафа по плечу. – Но, главное, даже не думай о том, чтобы пытаться задержать меня в Пиннарине или приказывать мне. Поскольку тогда мне придется оторвать тебе голову. Точно так же, как я ее оторвала Альсиму.

Про Альсима Зверда все-таки ввернула. Для должной убедительности.

Подействовало. «Эта дурь» мгновенно вылетела из головы Ларафа. Вместе со способностью соображать. Лараф замолчал и погрузился в гнетущую пучину эмоций.

– Не грусти, мой сладкий. Когда будет нужно, я свяжусь с тобой. Это будет скоро. А пока готовь экспедицию на Фальм. Это твое главное дело. Если что – книга тебе поможет, – сказала Зверда примирительно.

– А я?

– Что «я»? – несмотря на то, что прошло уже четыре дня, Зверда так и не смогла привыкнуть к Ларафу в теле гнорра. Для нее эта подмена, как ни крути, все-таки выглядела несусветной. «Пожалуй, если душу речной выдры пересадить в тело коршуна, и то будет выглядеть естественней», – признавала Зверда.

– Как я смогу с вами связаться?

– Точно так же, как ты связался со мной в первый раз.

Лараф вспомнил свою первую Большую Работу и по его спине поползли мурашки. Тогда, помнится, медведица снесла ему голову. Он своими ушами слышал, как захрустел его сломанный хребет. Хороша связь… Уж лучше тогда связываться по почте!

– Только, пожалуйста, оставь это средство на крайний случай, – Зверда сразу поняла, что так испугало Ларафа. – На самый крайний. Видишь ли, когда ты в первый раз позвал меня тогда, из Казенного Посада, меня едва не разрезало на ленточки. Это было неожиданно и ужасно не вовремя. Своими заклинаниями ты вытащил меня из ванной и заставил стать медведицей. Ты меня чуть не убил!

– Но я не хотел!

– Может и не хотел. Но только твои семиконечные звезды были больше похожи на каракатиц. Большую Работу нужно выполнять тщательно, особенно в том что касается начертания знаков. Ну-ка, нарисуй в воздухе семиконечную звезду.

При помощи указательного пальца Лараф изобразил что-то, отдаленно напоминающее требуемое.

– Я всегда говорила, ты безнадежный идиот, – тяжело вздохнула Зверда.

Лараф бросил на баронессу затравленный взгляд.

Теперь он был совершенно уверен: стань он хоть приемным сыном Тайа-Ароан, хоть царем бесконечного пространства, хоть Владыкой Диорха, как Эррихпа Древний, отношение к нему Зверды не изменится ни на ноготь! Он едва не заплакал от злости и обиды.

– Ладно, не будь таким нежным. Показываю в последний раз, как нужно рисовать правильно. Запомни и делай так же.

Одним росчерком руки Зверда начертила на пыльной столешнице под носом у Ларафа семиконечную звезду с идеально правильными, узкими лучами. «Такая же, как в книге!» – ахнул Лараф.

Тогда Зверда взяла его руку в свою и проделала ту же процедуру рука в руке.

– Понял?

И тут Ларафа осенило. Он в два счета повторил движение. Его пыльная звезда на столе была только чуть-чуть хуже!

– Хвала Шилолу! – Зверда закатила глаза. – Потренируешься тут без меня. И, кстати, скажи Ниэле, что из твоей страсти к ее вислым телесам вовсе не следует, что пыль в гостиной можно не вытирать! Кстати, на твоем месте, я казнила бы кого-нибудь для острастки.

– За что? – Лараф сглотнул воздух.

– Например, за измену Князю и Истине. Или за потворство пораженческим настроениям. Начала бы с какого-нибудь недотепы из Свода.

Лараф кивнул. Мол, за потворство так за потворство.

Вдруг его взгляд упал на золотой медальон, усыпанный крупными сапфирами. Медальон украшал высокую грудь Зверды. От него веяло чем-то ужасно государственным. Побрякушка просто зачаровала Ларафа, что не укрылось от проницательной баронессы.

– Хочешь знать, что это? – спросила она.

Лараф кивнул.

– Эту штуку мне подарила Сиятельная сегодня утром. Я теперь – Друг и Союзник Народа Варана. Шоше тоже такую дали. У нас таких две.

С этими словами Зверда в последний раз улыбнулась Ларафу и быстро пошла к двери.

– Госпожа Зверда! – крикнул ей вслед Лараф.

Но Зверда не обернулась.

«Распитие эликсира „Струя любви“, порча сценического реквизита, стрельба по актерам и бесплотное проникновение категорически запрещены. Театр охраняется котами-четырехглазами.»

Из программки