– Налицо признаки преступления, но для того, чтобы сейчас задокументировать результаты первичных оперативно-следственных мероприятий, надо эту троицу задержать. Нельзя отпускать их. Ни в коем случае. У нас есть право задержать их. Статья 122 УПК РСФСР, они подозреваются в совершении преступления. Мы должны задержать их, а уж затем провести обыск в кабинете Кузнецова, в квартирах задержанных и обязательно в Минфине, чтобы изъять всю валюту… Николай Дмитриевич, поверьте мне, муровскому сыщику с большим стажем: если мы всего этого не сделаем, дело развалится.

– Я согласен с вами… Ладно, я перезвоню. Не унывайте. Следователь скоро появится.

Следователь ФСБ приехал в Белый дом только в восемь вечера. Неторопливо выйдя из белой «Волги», он прошёл в подъезд, где его ждал при входе Игнатьев.

– Здравствуйте.

– Здравствуйте. – Вадим пожал ему руку.

– Ну как тут у вас? Меня ввели в курс дела в общих чертах. С кого начнём?

– Я бы сначала допросил Евстафьева, но он в плохом состоянии.

– Что-нибудь серьёзное? – насторожился следователь.

– Перепсиховал.

– Надеюсь, никто при задержании рук не распускал?

– Что вы! Да и они вели себя спокойно. Просто Евстафьев пытался в первые минуты давить на нас своим удостоверением. А как только открыли коробку с деньгами, он буквально «поплыл». Сейчас у него врачи дежурят… Смешно.

– Что смешно?

– Он отказывается от укола.

– Почему?

– Считает, что мы можем ввести ему что-нибудь не то… – Вадим усмехнулся.

– В каком смысле? Он думает, что его хотят отравить?

– Быть может.

– Странная логика, – удивился следователь. – Для чего бы вам могла понадобиться его смерть?

– Подозреваю, что он вовсе не нас боится.

– Кого же?

– Своих. Видно, что боится их настолько серьёзно, что искренне верит, что они могут убрать его, дабы он не сболтнул лишнего…

– А кто у него «свои»?

– Березовский, Чубайс и вся их компания…

Евстафьев полулежал в кресле.

– Здравствуйте, Аркадий Вячеславович, – проговорил следователь, войдя в комнату. Он оглядел расстёгнутую на груди задержанного рубаху, распущенный галстук, высоко закатанный рукав, бледное лицо.

Пожилая женщина-докторша поднялась при появлении следователя и сказала:

– У него высокое давление. 160 на 110. А он не позволяет сделать укол. Упрямится…

– Нет, не надо уколов! – простонал Евстафьев.

– Но давление надо сбить.

– Никаких уколов! Я не верю… Буду жаловаться… Нет… Уберите шприц.

– Чего вы боитесь? – спросил следователь, усаживаясь за стол. – Просто смешно. Не маленький ведь. Деньги миллионами выносить не боитесь, а тут какого-то укольчика испугались.

Евстафьев обхватил себя руками и замотал головой.

– Знаю я ваши укольчики! Не трогайте меня! Со мной у вас не пройдёт! Никаких уколов!

Следователь пожал плечами.

– Вы начитались плохих детективов, Аркадий Вячеславович.

Докторша с жалостью смотрела на перепуганного мужчину.

– Ну давайте не укол, давайте вы просто выпьете ампулу, – предложила она.

– Никаких ампул… Уйдите, все уйдите…

Женщина перевела взгляд на следователя и предложила:

– Надо оставить его ненадолго, чтобы он успокоился…

– Ну, – развёл тот руками, – не знаю, мне надо вести допрос… Как я могу с ним разговаривать, когда он в таком состоянии? – Следователь поднялся и шагнул к Евстафьеву. – Вы долго намерены дурака валять? Вы за кого нас принимаете?

* * *

Татьяна Дьяченко заламывала руки, не в силах справиться с обуревавшими её эмоциями. Она металась по комнате, как дикая тигрица, загнанная в клетку. Из дальнего угла на неё смотрел немигающими глазами Березовский. Он сидел в кресле, забросив ногу на ногу и положив руки на мягкие подлокотники.

– Звони ещё, – с нажимом произнёс Березовский.

Татьяна остановилась перед телефонным аппаратом и мучительно затрясла головой.

– Не могу больше! – стиснула она кулаки. – Не отвечают они! Ни Коржаков, ни Барсуков, никто не отвечает!

– Таня, звони ещё! – давил Березовский, впившись в неё гипнотическим взглядом. – Мы упускаем время. Сейчас спецы уже, может быть, выкручивают Лисовскому руки! Мы не можем допустить, чтобы наши товарищи были брошены на съедение Коржакову. Разве ты не знаешь, на что способны наши спецслужбы? Они любого заставят рассказать такое, чего и в помине не было! Вспомни тридцать седьмой год, Таня! Вспомни, что творилось в стране! Если мы позволим сейчас Коржакову и его своре психованных чекистов одолеть нас, то мы вернёмся в тридцать седьмой год! И твоя семья первая будет брошена в застенки Лубянки! Это же заговор против Бориса Николаевича! Они хотят захватить власть, и сейчас им подвернулся очень удобный случай. Таня, звони, звони!

– Я устала!

– Возьми себя в руки!

Непослушными пальцами Татьяна набрала номер, и её лицо вдруг сделалось растерянным, когда на противоположном конце провода заговорил Барсуков.

– Алло, Михаил Иванович? – залепетала Татьяна. – Наконец-то… – Она взволнованно посмотрела на Бориса Березовского и потыкала пальцем в трубку. Борис Абрамович слетел с кресла, припал к спине Татьяны, склонил голову к телефонной трубке, готовый ловить каждое слово директора ФСБ.

– Что-нибудь случилось? – спросил Барсуков.

– Я с ума схожу, пытаюсь найти вас. Что у вас там происходит?

– О чём вы, Таня? – искренне удивился Барсуков. – Я вас не понимаю.

И тут дочь президента дала волю чувствам.

– Не понимаете?! – Татьяна сорвалась на крик. – Что вы там творите у нас за спиной?! Что за секретные операции?! Что за облаву вы устроили?! Что за аресты такие?!

– Помягче, Танечка, – зашептал Березовский ей на ухо. – Не надо кричать… Пусть отпустят Евстафьева и Лисовского! Настаивай, чтобы отпустили их немедленно! Настаивай!

– Михаил Иванович! – не понижая голоса, с агрессивным возмущением продолжила дочь президента. – Мне не нужны никакие объяснения! Это всё пустые слова! Вы арестовали лучших людей нашего штаба! Этим людям доверяют все, им доверяет папа! Немедленно отпустите их! Слышите? Немедленно отпустите Лисовского и Евстафьева! Их арест означает провал выборов! Как вы можете! Что вы делаете! Вы думаете, что чекисты могут делать всё, что угодно? Нет, Михаил Иванович, не те времена! А вы арестовали людей, а сами притаились где-то!.. Что? Как это никого не арестовывали? Откуда у вас такая наглость, Михаил Иванович? Я точно знаю, что Лисовский и Евстафьев арестованы! Что? Просто задержаны?.. Я вам не верю, Михаил Иванович! Вы готовите какую-то очередную засаду! Я весь вечер пытаюсь дозвониться до вас! Где вы пропадаете?