— Слушай, просто подскажи пару конских пастбищ, и закончим на этом.

— Ты сам просил исчерпывающий разговор.

— Я вижу, ты не в духе.

— Хочешь эксперимент? — спросил Мартин, как будто решившись на что-то.

— Смотря какой?

— Дико полезный психологический опыт. Я ему научился на одном тренинге, который здорово прочищает мозги. Упражнение называется «Что ты хочешь?». Я буду ровно одну минуту задавать тебе этот вопрос, а ты — отвечать.

— И в чем подвох?

— Подвоха нет. Просто я буду задавать этот вопрос дико настойчиво. Как если бы мы были в горах, ты сломал бы ногу и я тащил бы тебя к лагерю. Ты бы падал, кричал: «Оставь меня, я больше не могу!» а я все равно бы тащил. Через десять вопросов ты захочешь меня послать, но я не отстану и все равно буду спрашивать, что ты хочешь. Минуту тебе придется выдержать, зато потом мы будем все знать о твоих желаниях, и сможем поговорить о смене орбит. Готов?

Раздолбай покопался в душе, проверяя, нет ли там чего-нибудь позорного вроде желания изнасиловать Белочку-металлистку под «Джудас Прист», и, не обнаружив ничего крамольного, с легкостью согласился.

— Ну давай. Что я, минуту не смогу отвечать на простой вопрос?

— Что ты хочешь?

Мартин требовательно посмотрел Раздолбаю в глаза, и тот сразу впал в ступор. Ему казалось, что сейчас он естественным образом начнет высказывать красивые желания вроде: «Хочу, чтобы мама не болела» или «Хочу, чтобы не было войны», а в голове крутилось одно слово — деньги, и признаваться в этом было почему-то стыдно.

— Что ты хочешь? — настойчиво повторил Мартин. — Не молчи, говори!

— Хочу, чтобы мама не болела, — выдавил Раздолбай, краснея от того, как фальшиво звучит голос.

— Что ты хочешь? — снова спросил Мартин, не реагируя на фальшь.

— Чтобы не было войны.

— Что ты хочешь?

— Чтобы люди не болели.

— Что ты хочешь?

— Сейчас, подожди…

— Что ты хочешь?!

— Чтобы у всех наладилась жизнь…

— Что ты хочешь?

Мартин бил своим вопросом как молотком, не давая времени подумать. Красивые желания кончились, а признаваться в реальном вожделении Раздолбай все еще не решался.

— Что ты хочешь?

— Слушай, не так быстро!

— Что ты хочешь? Говори!

— Хорошую стереосистему, проигрыватель.

— Что ты хочешь?

— Иметь доступ к любым пластинкам.

— Что ты хочешь?

— Больше не знаю.

— Что ты хочешь?!

— Денег!

После того как истинное признание вырвалось, Раздолбаю стало легче, и он подумал, что самая трудная часть эксперимента позади. Он ожидал, что Мартин похвалит его за искренность, но тот продолжал бесстрастно допытываться:

— Что ты хочешь?

— Я сказал уже.

— Что ты хочешь?

— Денег.

— Что ты хочешь?

— Чтобы люди не болели.

— Что ты хочешь?

— Слушай, хватит!

— Что ты хочешь?!

Темп, с которым Мартин повторял свой вопрос, не давал опомниться, и Раздолбай чувствовал, что сейчас из него начнет вырываться самое сокровенное. Произнести вслух, что он хочет денег, было стыдно, но все-таки терпимо, а вот признаться в желании обладать конями-моделями было все равно что раздеться перед Мартином догола.

— Что ты хочешь?

— Стереосистему.

— Что ты хочешь?

— Минута не прошла еще?

— Что ты хочешь?

— Чтобы мама не болела.

— Что ты хочешь?

— Хорошую машину.

— Что ты хочешь?

— Чтобы был мир.

— Что ты хочешь?

— Мартин, я не могу…

— Что ты хочешь?

— Денег, я уже сказал.

— Что ты хочешь?

— Давай закончим!

— Что ты хочешь?!

— Хорошую машину.

— Что ты хочешь?

— Коней, телок!

— Что ты хочешь?

— Красивых телок, моделей.

Раздолбай чуть не плакал, чувствуя себя не просто раздетым, а выпотрошенным. Он признался вслух во всех желаниях до единого, но, к его ужасу, Мартин даже не думал останавливаться и, как обещал, тащил его своими вопросами на себе — вперед, вверх, по рыхлому глубокому снегу стыда и необходимости снова и снова повторять желания, от примитивности которых самому становилось тошно.

— Что ты хочешь?

— Моделей.

— Что ты хочешь?

— Денег.

— Что ты хочешь?

— Красивых коней.

— Что ты хочешь?

— Не могу больше!

— Что ты хочешь?!

— Красивых телок.

— Что ты хочешь?

— Коней.

— Что ты хочешь?

— Денег и красивых телок.

Минута казалась бесконечной. Найти в себе хотя бы одно новое желание и разнообразить ответы у Раздолбая не получалось, а прикрываться фиговым листочком красивых выдумок было уже бессмысленно. Ему стало наплевать на стыд, на собственную примитивность, на то, что подумает о нем Мартин. Как истощенный альпинист, способный думать только о шагах правой и левой ногой, он безвольно повторял слова, обозначавшие пару его самых истинных вожделений.

— Что ты хочешь?

— Денег.

— Что ты хочешь?

— Моделей.

— Что ты хочешь?

— Коней.

— Что ты хочешь?

— Красивых телок.

— Что ты хочешь?

— Денег и красивых коней.

— Ну вот, теперь мы знаем твою жизненную мотивацию, — удовлетворенно подытожил Мартин, щелкнув кнопкой хронометра на своих посверкивающих часах.

Раздолбай поднял на него жалобный взгляд. Ему казалось, что, представ перед приятелем в таком примитивном виде, он уронил себя в его глазах и с этой минуты Мартин станет относиться к нему насмешливо. Но друг смотрел как врач, завершивший неприятный для пациента осмотр и сказавший разрешительные слова «Ну вот и все, одевайтесь».

— Ф-фух, ну и упражнение, — выдохнул Раздолбай, наливая себе виски.

Вдруг его посетила мысль, что результат эксперимента очень даже не плох — он доказал силу своего желания обладать деньгами и конями-моделями, а значит, все это у него обязательно будет.