— Это не комната, а настоящий морозильник, — пробормотала Викки Уизерспун. — Если бы я была пинтой молока, то не испортилась бы в течение долгих месяцев. — Она со злостью взглянула на покрытые льдом окна в металлических рамах и потерла руки, утратившие всякую чувствительность.

Пытаться писать было бесполезно. Она швырнула ручку на стол и сунула руки в рукава джемпера. Стало чуть-чуть теплее.

Только в конце декабря должен был прийти слесарь, чтобы установить батареи центрального отопления. За работу он брал недорого, отчего был нарасхват, а это означало, что им придется ждать долгие месяцы, пока он освободится. В октябре, когда они только переехали сюда, погода стояла теплая, и они сначала взялись за приведение в порядок большого обветшалого здания, а Мэри Грегори и Робин Хьюз, которым исполнилось по восемнадцать и которые получили в школе высший балл по химии, занимались выпуском флаконов с шампунями и кондиционерами «Лэйси из Ливерпуля». «Еще никогда ни одно дело не начиналось с таких ограниченных средств», — смеясь, заметил Кормак.

«Счастливчик Кормак!» — с завистью подумала Викки. Он сидел сейчас в теплом, уютном ресторанчике в Ливерпуле, наслаждаясь ленчем. Кормак был в обществе девицы по имени Андреа Прайс — модели, которая с января стала лицом «Лэйси из Ливерпуля» в рекламной кампании, развернувшейся в прессе. Реклама, безусловно, поглотит всю прибыль, которую им удалось получить, но, надо надеяться, игра будет стоить свеч. Андреа была потрясающе красива и на десять лет моложе Викки. А что, если он влюбится в Андреа? А что, если она попытается соблазнить его?

Викки попробовала представить, как может женщина соблазнить мужчину, но у нее не хватало воображения. С нестерпимой горечью она подумала о том, что сейчас Кормак испытывал к ней такую же привязанность, как и год назад, когда они только начинали свое совместное предприятие, — то есть, по сути, никакой. Собственно, их отношения были очень хорошими. Они были друзьями, вместе обедали, однажды даже прослушали вместе недельный курс по развитию бизнеса, организованный в одном отеле в Йоркшире; иногда они обменивались очень личными и даже интимными мыслями. Единственное, чего им не хватало, это романа, влюбленности. Кормак не подавал никаких признаков того, что испытывает хоть малейшее желание поцеловать ее, — те поцелуи, которые он запечатлевал у нее на щеках, когда они получали большой заказ, не считались. Грустно, но Кормак воспринимал ее как товарища, делового партнера, а не как женщину. Он так же ровно относился бы к ней, будь она мужчиной.

С каждым днем, проведенным вместе, Викки любила его все сильнее. Она попыталась сделать свою внешность более привлекательной, отрастив волосы, но вскоре вынуждена была вновь постричься, потому что ее жесткие волосы превратились в спутанный клубок проволоки. Когда Викки попробовала накраситься, ее мать заявила, что она похожа на клоуна: «Ограничься помадой, Виктория, и пусть она будет бледной. У тебя слишком большой рот, чтобы красить губы так ярко».

Викки покраснела от воспоминаний. Интересно, заметил ли Кормак, как она издевалась над собой целую неделю и выглядела при этом так, словно собиралась присоединиться к группе бродячих цирковых артистов? Он хоть что-нибудь в ней замечает?

Новая одежда тоже принесла сплошные разочарования. Викки была низенькой и коренастой. Ей не шли длинные, развевающиеся платья и плиссированные юбки. «У тебя слишком спортивные ноги для высоких каблуков», — утверждала мать. Под словом «спортивные», по мнению Викки, имелось в виду, что у нее слишком развитые икры. Совершенно непонятно, откуда у нее взялись такие мускулистые ноги, ведь в школе она проявила полнейшую неспособность к спорту.

Потом она потратила целое состояние на контактные линзы, чтобы избавиться от очков, но, как ни старалась, так и не смогла привыкнуть к этим чертовым новомодным штучкам.

На Новый год сестра Кормака, Фионнуала, выходила замуж, и Викки была приглашена на церемонию бракосочетания. Естественно, они с Кормаком пойдут вместе. Возможно, если они будут проводить вдвоем побольше времени, с надеждой подумала она, он привыкнет к ней и захочет, чтобы они поженились, потому что не сможет представить рядом с собой другую женщину.

* * *

Кора и Билли Лэйси тоже получили приглашение на свадьбу Фионнуалы. Кора с облегчением вздохнула, восприняв это как знак того, что ее вновь допустили в клан Лэйси. Она купит себе новое пальто и наденет ту брошь «под брильянт», которую стянула в магазине Оуэна Оуэна много лет назад. Билли же совсем не помешает новый костюм — он так похудел, что его лучший наряд висел на нем, как на вешалке. Может быть, им стоит сходить в субботу в город, а потом и пообедать где-нибудь.

В груди у Коры что-то странно затрепетало, когда она подумала о перспективе пройтись по магазинам с Билли. Другая бы на ее месте назвала это счастьем, но Кора не привыкла чувствовать себя счастливой, поэтому не могла дать правильного определения своему чувству.

Сорок лет они с Билли не обращали друг на друга никакого внимания, и внезапно оказалось, что супруги очень хорошо ладят друг с другом. Билли почти совсем отказался от пива, и вечера они чаще всего проводили вместе, сидя у телевизора. Как-то они даже отправились в кино, чтобы посмотреть «Звуки музыки»; фильм им очень понравился, у этой девушки Джулии-как-ее-там был такой чудный голос.

Деньги перестали быть проблемой, поскольку мастерская сгорела и Билли мог снова полностью распоряжаться своей зарплатой. Как и ожидалось, Элис платила ей больше положенного за уборку салонов, к тому же Кора начала получать свою пенсию в почтовом отделении на Марш-лейн. Морис и Билли уладили между собой выплату фантастических долгов «Покрышек Лэйси», использовав полученную страховку, и Морис, кажется, был вполне доволен тем, что работает шофером в «Корпорации Бутля». Он приходил на чай в прошлое воскресенье вместе с Полой и детьми. Кора вдруг поймала себя на мысли, что ей по-прежнему нравится этот парень, пусть даже он неудачник, в отличие от ее настоящего сына, который упорно двигался все выше и выше. Дети вели себя шумно и действовали ей на нервы, но зато она почувствовала себя настоящей бабушкой и даже купила им кое-какие подарки — сладости и одежду.

Через несколько недель ситуация станет еще лучше. Элис Лэйси собиралась купить дом и навсегда покинуть Эмбер-стрит, как только найдет что-нибудь подходящее. И именно Билли предложил, чтобы они с Корой переселились на Эмбер-стрит, в старое жилище Элис, которая содержала его в идеальном порядке. Арендная плата за него была на тридцать шиллингов в неделю меньше, чем за их нынешний дом на Гарибальди-роуд.

Кора с удивлением отметила, что почему-то не возражает, во всяком случае, не очень против того, чтобы поселиться в доме женщины, которую всегда ненавидела. Сейчас, пожалуй, в ее сердце не осталось места для ненависти.

Фионнуала Литтлмор вышла замуж за сержанта Джерри Мак-Кеона в первый день января 1971 года. Шел снег, и Фиона надела приталенное кремовое пальто в тон платью — Джерри предложил ей купить в качестве свадебного подарка норковую шубку, но Фиона неодобрительно относилась к тому, что животных истребляют ради ценного меха.