Трэвис взбил подушки, чтобы Алисии было удобнее кормить сына, а сам лег, закинув руки за голову. Койка была узкой, и Алисия сидела, ощущая тепло его тела, но это уже был не тот пылающий жар, который сжигал его накануне. Обрадованная тем, что он начал выздоравливать, она не сердилась оттого, что он ее разглядывал, а, наоборот, наслаждалась его восхищением.

Когда Дейл насытился, Алисия завязала тесемки своей рубашки и уложила ребенка рядом с отцом. Трэвис с удовольствием смотрел, как его сын ловил пылинки в воздухе, издавая при этом гулькающие звуки, а Алисия наконец умылась и оделась.

Заросший щетиной подбородок и вялость в мышцах говорили о том, что с Трэвисом еще не все в порядке, но это, похоже, уже не имело значения. Он потянулся, напряг мышцы, проверяя их силу, затем посадил сына на грудь и окинул восторженным взглядом изящную фигуру жены. Он не пытался оживить неясные видения, всплывавшие в его памяти. Ему было достаточно того, что, проснувшись, он обнаружил Алисию в своей постели. После долгих месяцев, проведенных в одиночестве, это было достойной наградой.

Трэвис почувствовал сильный голод и вдыхал запахи, исходившие от принесенного служанкой подноса с завтраком. Маленькая служанка смутилась под устремленным на нее голодным взглядом темных глаз и, передав Алисии поднос, быстро удалилась. Удивленная столь неожиданным бегством, Алисия повернулась к мужу и едва не рассмеялась.

— Хорошо, что у тебя в руках нет томагавка. — Поставив поднос на столик рядом с койкой, Алисия не могла сдержать улыбку — так устрашающе выглядел ее супруг. Спутанные волосы, закрывавшие лоб и спускавшиеся до плеч, свирепый взгляд и широкоскулое лицо придавали ему вид более дикий, чем мог быть у любого индейца. — Может быть, стоит дать тебе бандану и серьгу, чтобы дополнить образ?

Трэвис подозрительно окинул взглядом элегантно одетую жену и задержался на ее смеющихся сапфировых глазах. Смутные воспоминания о прошедшей ночи стали постепенно проясняться, и его губы растянулись в шутливой ухмылке.

— Думаю, леди слишком много времени провела в одиночестве, и ею давно пора заняться, — заявил он, обращаясь к своему сыну. Он снял его с груди и уложил рядом, при этом не спуская глаз с Алисии.

Прежде чем она успела догадаться о его намерениях, он быстро схватил ее и, притянув к себе, прижал к груди. Она даже не сумела вскрикнуть, а он уже прижался к ней небритым лицом и целовал в губы, не давая вздохнуть. Обрадованный ее уступчивостью, он жадно впился в ее уста, стараясь наверстать все, в чем она так долго ему отказывала.

Алисия не сопротивлялась, очутившись в желанных крепких объятиях мужа. У нее закружилась голова от нахлынувшего восторга, от поцелуев перехватило дыхание. Она отдалась во власть долго сдерживаемых эмоций, когда вдруг осознала, что Трэвис совершенно голый и что в каюту может кто-нибудь заглянуть. Она быстро выскользнула из его рук.

— Ты с ума сошел, — заявила она, разглаживая складки на платье и стараясь привести в порядок растрепавшиеся волосы.

Трэвис беззаботно пожал плечами, его черные глаза искрились смехом.

— Я просто хотел убедиться, что ты еще не совсем охладела ко мне. Ты собираешься завтракать или так и будешь смотреть на меня?

— Думаю, тебя пора отправить к твоим индейцам. — Алисия вышла, оставив ребенка на попечение Трэвиса. Ей нужно было ненадолго уединиться, и, как она подозревала, ему тоже.

На судне было немного мест для уединения, хотя, конечно же, больше, чем на килевой лодке. Кроме четы Рузвельт, на судне были штурман, механик, шестеро матросов, кок, стюард и две служанки. В каютах спрятаться было негде, значит, Трэвис постоянно будет находиться рядом.

Однако, поскольку он выздоровел, их редко оставляли наедине, и Алисия тревожилась только о том, чтобы он не заболел снова. Ее тревоги оказались напрасными. Трэвис сбросил с себя болезнь, как старую кожу, и теперь все время искал применения своим силам. Как и предполагала Алисия, он целыми днями занимался изучением судна, и с ним всегда был Николас Рузвельт.

Только ночами за закрытой дверью каюты им удавалось спокойно поговорить наедине. Сначала это их удивляло. До этого они практически ни разу толком не спали в одной постели, но теперь этого было не избежать. Алисия не могла попросить Трэвиса спать, как прежде, на полу, и не могла присоединиться к экипажу или к Лидии и Николасу в их каютах. В их первую ночь Трэвис терпеливо ждал, пока Алисия, повернувшись к нему спиной, надевала ночную рубашку поверх сорочки. Потом он ждал снаружи на палубе, пока она не легла в постель.

Алисия тихо лежала и ждала, когда погасивший лампу Трэвис разденется и ляжет рядом с ней. Она уже привыкла спать с ним вдвоём, и сейчас, поняв, что Трэвис не собирается требовать от нее близости, ей даже нравились эти разговоры перед сном. Пока он ее не трогал, она могла отгонять преследовавшие ее видения и представлять себе, что там, во тьме, он бестелесный дух. Это ее успокаивало, потому что мысли о том, что он лежит рядом во плоти, будоражили ее, пробуждали страсть, а она еще не была готова поддаться желанию.

Алисия чувствовала, что Трэвис лежит на боку и смотрит на нее, но это ее не пугало. Пусть смотрит. Повернувшись к нему, она спросила:

— Мы далеко от Нового Орлеана?

— Не очень. Река становится все чище, так что особой опасности нет.

— А твои люди? Мы можем как-нибудь узнать, что с ними случилось? — То суденышко, на котором они забрались так далеко, стало частицей ее жизни. Наверняка команда смогла к этому времени добраться до безопасного места, но выдержало ли судно — кто знает? Горожанину с солдатами, наверное, несладко приходилось в той глуши, где они оказались.

— С экипажем должно быть все в порядке, если только они не поддались уговорам Скотта и продолжили плавание. Думаю, они остановятся в Натчезе на то время, пока не очистится река. Я буду оставлять им сообщения, где смогу, на тот случай, если они решат идти до конца. Не беспокойся о том, что от тебя не зависит, Алисия.

— Это было ужасно, — подвела она итог их путешествию. Воспоминания о тех жутких днях никогда не уйдут из памяти. — Не думаю, что я еще раз когда-нибудь отважусь на такое путешествие.

— Возможно, тебе и не придется, любовь моя, — успокоил ее Трэвис.

Путешествие в Англию чревато большими опасностями, но он не стал говорить ей об этом. Он предпочел бы остаться здесь, изучить перспективы путешествия на пароходах, разводить лошадей и покончить с бродяжничеством, но кошмары прежней жизни все еще преследовали его. Он не уподобится бедному Роберту, который привез свою беременную жену в глушь и стал свидетелем ее смерти от одиночества и болезни. Он хотел, чтобы эта женщина была рядом с ним, и он сделает все, чтобы спасти ее.

Алисия уже почти спала и потому не задавала вопросов. У него было полное право вернуться в дом отца и получить свое наследство. Она молила Бога, чтобы он взял ее с собой.

— Твой отец будет очень недоволен тем, что ты женился не на леди такой-то или такой-то?