В течение многих лет тема воображения вызывала противоречивые чувства. Долгие годы продолжался спор о том, представлены ли образы непосредственно в сознании (когда вы воображаете реальное дерево, существует ли соответствующее дерево, растущее в вашей голове?) или они представлены аллегорически (когда вы воображаете дерево, представлены ли понятие «дерево» и его признаки в вашем мозге?). Первая точка зрения представляет собой позицию радикального изоморфизма и в своей крайней форме чрезвычайно глупа — реальное дерево не будет расти в вашей голове независимо от того, насколько ярки ваши образы. Вторая точка зрения кажется по крайней мере более разумной (превосходные обзоры на эту тему можно найти в следующих работах: Pinker, 1984, 1985; Finke, 1985; Kosslyn, 1994, 1995).

Поиски лучшего понимания образов значительно продвинулись благодаря использованию оригинальных методов исследования, позволяющих получить четкие результаты (см., например, исследования Фарах, Косслина и Шепарда, описанные в этой главе). Тем не менее тема воображения по-прежнему вызывает споры. В настоящее время дебаты ведутся по вопросу о том, действительно ли зрительное воображение имеет зрительную природу или им управляют универсальные когнитивные процессы (в противоположность специфически зрительным процессам), и о том, как работает зрительная система. Сторонники специфичности зрительного воображения полагают, что мысленные образы включают те же репрезентации, что и используемые в процессе зрения, так что, когда я «вижу» дерево, активизируются определенные типы нервной обработки и репрезентации. Когда я «воображаю» дерево, активизируются те же самые (или очень похожие) процессы и репрезентации. Другая сторона в этом споре утверждает, что репрезентации, используемые в процессе воображения, — это не те же самые репрезентации, которые используются в процессе реального восприятия. Согласно этой точке зрения, «мышление картинами» задействует знания, лучше всего выраженные в терминах традиционных (то есть пропозициональных или ассоциативных) репрезентаций.

В этой главе мы обсудим исследования образов и их теоретические основания. Информация организована вокруг трех центральных тем:

1. Гипотеза двойного кодирования, согласно которой существуют два вида кодов и две системы хранения (одна — образная, другая — вербальная); информация может быть закодирована и сохранена в одной из них или в обеих (главным образом работы Пэвио).

2. Концептуально-пропозициональная гипотеза, согласно которой зрительная и вербальная информация представлена в форме абстрактных суждений об объектах и их отношениях (главным образом работы Андерсона и Бауэра, а также Пилишина).

3. Гипотеза функциональной эквивалентности, согласно которой воображение и восприятие — очень похожие процессы (главным образом работы Шепарда и Косслина).

Кроме того, некоторые ученые предполагают, что информация может быть одновременно зрительной и пространственной (например, Farah, 1988). Мы начинаем наш обзор литературы, касающейся воображения, с рассмотрения гипотезы двойного кодирования.

Оригинальная работа Пэвио и его коллег по исследованию образов проводилась в контексте вышеупомянутого заучивания ассоциативных пар, очень модной тогда исследовательской парадигмы. Первым шагом Пэвио (Paivio, 1965) было создание шкалы образных свойств существительных: группе студентов колледжа предложили оценить существительные по их способности вызывать образ, то есть «мысленную картину или звук, или другой сенсорный паттерн». Аналогичную процедуру использовали Пэвио, Юилл и Мадиган (Paivio, Yuille & Madigan, 1968); в табл. 10.1 приведены некоторые результаты, включающие оценки конкретности, значимости (количество вызываемых словом ассоциаций) и частоты (встречаемость слова в обычном печатном тексте). Эти результаты подтверждают очевидное: некоторые слова (например, слон, томагавк, церковь) более образны, чем другие (например, контекст, деяние, добродетель).

Таблица 10.1. Показатели образности и показатели соответствующих свойств для репрезентативной выборки существительных[67][68]