– Что потом?

– Успокоились. Сообразили, что это живое существо. Вот, налаживаем контакт…

На взгляд Максима, налаживанием контакта занималась главным образом младшая жена – и делала это излишне своеобразно.

На всякий случай Максим, подплыв поближе, взглянул на то место, где полагалось находиться гениталиям существа. Результат одновременно успокоил и озадачил: гениталии отсутствовали. Напрочь.

Отсутствовали и глаза. Нет, веки и выпуклости глазных яблок находились на месте – вот только не были они никакими глазами. Тот же равномерный цвет, близкий к нормальному телесному. Имитация. Греческая статуя.

Рот – был. Хорошо еще, что один, а не два. Но Максим не был уверен, что розовые губы – улыбающиеся, черт возьми! – могут разлепиться, открыв ротовое отверстие. Тоже, наверное, имитация.

Манекен. Живой и двигающийся манекен. Дружелюбный до приторности, как и положено манекену.

Дружелюбный-то дружелюбный, но вот гладить Карину по груди инопланетной лапкой – это лишнее. А по шаловливым ручонкам разводным ключом не получал?

– Лучше бы ему остаться амебой, – высказал мнение Максим. – А еще лучше – шариком.

– Почему?

– У шарика ложноножек нет…

Ага! Чужак проворно отдернул конечность и заметно съежился. Ну то-то. Эмоции он, что ли, ощущает? Это правильно. Ценное для самосохранения свойство.

– Ты его напугал, – с осуждением сказала Карина. – Видишь, он боится.

– Лучше он, чем мы, – парировал Максим.

– Большой дядя, сердитый дядя, глупый дядя… – ворковала младшая жена, склонившись над чужаком. – Не бойся, мы тебя в обиду не дадим, мой маленький…

– Лучше не раздражай его понапрасну, – рассудительно заметила Барбара. – Мы же не знаем, на что он способен.

Тут был резон. Инопланетное существо – раз. Не скованное моральными нормами землян – два. С неизвестной логикой – три. С неизвестной биологической природой и неизвестными физическими возможностями – четыре. Хотя одну возможность только что можно было наблюдать – возможность запросто путешествовать в космическом пространстве безо всяких технических средств. Да еще там, где любое белковое существо в четверть часа изжарилось бы заживо. Но все-таки скорее организм, чем механизм. Интересный гость…

– Откуда он, хотелось бы знать, – проговорила Барбара.

– И думать нечего, – проворчал Максим. – Это серпентиец.

– Почему ты так думаешь?

– Очень просто. Метод исключения. Он не ауригиец, не аквилянин, не сагиттянин и не пикторианец. Об этих нам все же кое-что известно. Он наверняка не тауриец и не гидрянин, иначе нас уже не было бы в живых. Остается считать, что он серпентиец, созвездие Змеи. О серпентийцах мы твердо знаем только то, что их цивилизация существует. Помню, высказывалось предположение, что они метаморфы и не привязаны к конкретным планетам. Совпадает.

– А если он из тех, кого мы вообще не знаем?

– Зачем умножать сущности? Пусть будет серпентиец. Возражения есть?

– Да мне вообще-то все равно, – блаженно проворковала Карина. – Он милый и ласковый. Пусть хоть из созвездия Резца, лишь бы не резал…

– Он не режет, – с задумчивостью, не сулящей ничего хорошего, констатировал Максим. – Он, я гляжу, мастер совсем иного профиля. Кусать ядовитым зубом не станет, совсем наоборот. Нравится, а?

– Приревновал! – захохотала Барбара. – У султана уводят полгарема!

– Допустим, еще не приревновал, а меру знай.

– Ты-то чересчур хорошо меру знаешь. От тебя разве дождешься внимания?

Вечное женское… Максим знал, что Барбара была права. Отчасти. Но правда такая вещь, что иногда о ней лучше бы помолчать для общей пользы.

– Глупый, – нежно проворковала Карина. – Это совсем другое. Он как ребенок, живой и беззащитный. Мой ребенок, понимаешь?

Это Максим понимал. Карина хотела иметь детей, и Максим теоретически был за. Против был семейный бюджет. Потом, через несколько лет – другое дело. Если удастся скопить сколько-нибудь денег. Но ни в коем случае не сейчас.

Ее ребенок? Ее кукла! Живая игрушка. Эрзац.

Сейчас Максиму очень хотелось избавиться от пришельца – скатать его обратно в шар да и вытолкнуть из шлюзовой камеры туда, откуда он взялся. На всякий случай. От греха подальше. Как капитан Максим чувствовал себя обязанным исправить сделанную глупость. Но… с женщинами можно спорить только поодиночке. Две женщины, если они объединятся, почти непобедимы.

И Максим отступил. Риск? Конечно. Зато в случае удачи – крупные премиальные и настоящий, а не выдуманный ребенок у Карины. Пусть существо пока поживет в корабле, авось не станет гадить где попало. Если повезет, в свой срок загремят фанфары и зашелестят купюры. Кто может похвастаться тем, что не только встретился с живым инопланетянином, но и привез его на лунную базу?

– Смотри, – промурлыкала Карина, – он ест.

Она выдавила из тюбика на ладонь колбаску плавленого сыра. Сейчас же колбаска исчезла, накрытая ладонью существа.

– Кушай, маленький. Ну давай. За маму, за папу…

Существо издало низкий вибрирующий звук. Чужая ладонь-ложноножка нехотя сползла с ладони жены. Ладонь была чиста – сыр исчез.

Максим шумно вздохнул и отвернулся.

То, что чужак-метаморф оказался всеядным, было еще полбеды. Хуже то, что он оказался всеядным в самом широком смысле. Человеческую пищу он уминал более чем охотно, но и неорганика его вполне устраивала. Кресло, в котором младшая жена опрометчиво оставила существо, за полминуты пришло в полную негодность. Прекрасное противоперегрузочное кресло! Метаморф объел его, как яблоко. И в этом огрызке Максим промучился все этапы предпосадочных маневров, торможения и посадки. Великое счастье, что «Вычегда» садилась на Меркурий, а не на Землю и что посадка прошла как по маслу. В итоге у Максима всего-то навсего разболелась спина. Могло кончиться и хуже…

Например, повреждением позвоночника. А то и катастрофой, если бы прожорливому чужаку позволили приблизиться к блокам управления или приборам. К счастью, спохватились вовремя. Максиму представилась жуткая картина: непрерывно жрущая и увеличивающаяся в объеме амеба, противно гудя, начисто выедает корабль изнутри, после чего начинает глодать скорлупу обшивки… Космический глист!

Сейчас насытившийся чужак вновь свернулся в гладкий шар, переваривая поглощенное. Его устроили в изувеченных остатках кресла. А Максим лежал на полу, и Карина массировала ему спину. Корпус «Вычегды» слегка содрогался – шла погрузка. Ею пришлось руководить Барбаре.

Ничего, справится. Сдал – принял. Всего-то с десяток документов, девять из которых – внутрикорпоративные. Плюс собственно погрузка. Стоило бы, конечно, приглядеть, но…