Ее сестра и учитель, каждый эгоист на свой манер, отвернулись от нее. А Веню, ее так называемый отец, словно глава древнеримского семейства, который имел право казнить или миловать домочадцев, без особых размышлений выбирал казнь. Этот человек был занят только собой и, чтобы спасти свою рушащуюся империю, не остановился бы ни перед чем, погрузил бы в хаос хоть весь мир. Он не испытывал никаких предубеждений на данный счет: если это служит его целям, то пусть люди умирают, даже его собственная дочь.

КК не собиралась влюбляться в Майкла; она никогда не собиралась втягивать его в свои дела. Но все же это случилось. Неосознанно ли, намеренно ли, но своими действиями она обрекла его на смерть, тогда как если кто и должен был умереть, так это она. Кэтрин сама выбирала свой путь, совершала преступления, плевала на законы цивилизованного мира.

Женщина не сомневалась: его убьют. Иблис говорил, что, если ему еще лишь раз представится такая возможность, он не повторит прежней ошибки.

И снова к горлу подступили слезы; она повернулась спиной к Бушу, чтобы он не видел ее слабости, закрыла глаза, плотно зажмурила их. У них было так мало времени, да и то всё в спешке и ссорах, но, тем не менее, Кэтрин все время видела сердце Майкла. Он неизменно отдавал ей приоритет перед всем остальным и, не раздумывая, помогал в самых опасных ситуациях. Еще шесть недель назад КК жила отверженной жизнью, постоянно одолеваемая желанием и надеждой найти человека, с кем она сможет почувствовать себя цельной. Ее мечта исполнилась только для того, чтобы сразу же разрушиться.

— Как Майкл? — спросил Буш.

КК не могла говорить, боясь, что если скажет о его неминуемой смерти, то это искалечит ее.

Бах! Убийственный звук выстрела гулким эхом разнесся по пещере, ударив КК по перепонкам. Она подпрыгнула от испуга.

— Что ты сделал? — выкрикнула она.

Пол бросил на нее взгляд.

— Что? А что, по-твоему, я сделал? — Он приподнял винтовку.

— Не понимаю. — Кэтрин посмотрела в сторону храма и увидела одного из бойцов — он неподвижно лежал на дорожке.

— Ты его убил?

— Неужели?.. — сказал Буш, обеспокоенный тем, что она указывает на очевидное.

Наконец он увидел скорбное лицо КК, встал и подошел к ней, заглянул в глаза, ласково улыбнулся и вытер слезы со щек гигантским пальцем.

— Ты что, решила — мы его бросим?

— Что ты имеешь в виду?

— Какую часть храма ты видела?

— М-м-м… довольно большую, — недоуменно ответила она.

— И ты знаешь, куда они повели его?

Кэтрин кивнула.

— Слушай, он знал, что по доброй воле ты не уйдешь. Рассчитывал на то, что ты знаешь план храма, и мы сможем найти его и вытащить оттуда. Он отослал тебя оттуда, чтобы ты сказала мне, куда мы должны идти, когда окажемся внутри. Я знаю, он тебя любит и, пойми меня правильно, готов отдать жизнь за тебя. Но можешь не сомневаться: только не сегодня.

Майкл шел по каменному коридору в глубь храма. По бокам шагали два бойца. Наконец они оказались в комнате с мандалами и коридорами-спицами. Двинулись дальше тем единственным маршрутом, который еще не успел исследовать Майкл, — вниз по лестнице, внутрь горы.

Они сошли с последней ступеньки, и показалась дверь. Ее вид потряс Сент-Пьера так, как он и вообразить себе не мог. Спрашивал себя, чем мог быть одержим человек, который вырезал все это, и смог ли он остаться в здравом уме, закончив работу.

Веню протянул тубус Майклу.

— Будь так добр.

Сент-Пьер взял его и снял крышку, но неожиданно остановился. Эта дверь наполняла его таким страхом, какого он еще не испытывал в жизни. Он захлопнул крышку.

— Давай. — Веню подошел вплотную и прошептал ему в ухо: — У нас нет времени для сомнений.

Майкл повернул голову — теперь их лица разделяли считаные дюймы, и они смотрели в глаза друг другу.

— Ты хочешь, чтобы смерть сестры КК была на твоей совести?

— Ты готов убить собственную дочь, которая любит тебя? — спросил потрясенный Майкл.

— И уж я постараюсь, чтобы КК узнала, что ты был тому виной.

Майкл замер.

— Я тебе не верю.

— Плохо. — Веню посмотрел на Иблиса, отдавая ему бессловесный приказ.

Тот вытащил нож, подошел к Синди и схватил ее.

— Эй, отпусти меня, — взорвалась она, стараясь вырваться.

Но Иблис молча тащил ее к небольшому деревянному столу.

— Пусть он прекратит! — Синди в отчаянии, недоуменно обращалась к отцу. Лицо ее побледнело, слабые руки не могли оказать ни малейшего сопротивления. — Что ты делаешь? — Она кричала, как ребенок.

Синди умоляющим взглядом посмотрела на Майкла. Тот видел ужас на ее лице, видел, как надежда оставляет ее. Он смотрел на девушку, думая, что как бы непорядочно ни вела она себя со старшей сестрой, как бы жестоко ни поступила с ней, Майкл не смог бы себе простить, если бы она погибла.

— Всё, хватит.

Иблис проигнорировал эти слова. Он взял руку Синди, прижал ее к столу вниз ладонью, заглянул в ее глаза.

— Я сказал — хватит! — прокричал Майкл.

Иблис без колебаний сделал движение ножом, отсекая Синди мизинец.

Сент-Пьер никогда в жизни не слышал такого крика — крик раненого зверя, от которого волосы встают дыбом.

— Активируй его немедленно! — закричал Веню бешеным голосом, в котором не было ничего человеческого. — Или на твоих глазах он расчленит ее, и этот палец будет самой крупной из всех частей.

Майкл попытался перевести дыхание. Глаза Синди в отчаянии молили его о помощи.

И его колебания дорого обошлись ей. Иблис одним ударом отсек ей безымянный палец. Синди потеряла сознание и свалилась на пол; из ран струилась кровь, как из маленьких садовых шлангов.

— Прекрати! — крикнул Майкл, не в силах выносить этой пытки.

Он сорвал крышку с тубуса и вытащил посох, набрал последовательность цифр на небольшом пульте, быстро смотал шнур со змеиных тел, засунул его в тубус вместе с капсюлем и протянул посох Веню.

Майкл посмотрел на Синди, лежащую на полу — она постепенно приходила в себя, стонала, сжимая искалеченную руку.

— Если ты хочешь, чтобы она осталась жить, — сказал Веню, — ты откроешь эту дверь. Я уверен, что вор твоей квалификации сделает это без труда. Откроешь, а потом войдешь внутрь.

Майкл вставил посох в паз в центре черной двери, из которой вышли и закрепились захваты. Посох сел в паз идеально; он соединился с дверью, не оставив ни малейших зазоров, стал дополнением, продолжением жуткой двери. Сент-Пьер никогда прежде не видел такого соответствия, такого подобия — посох вошел в дверь и остановился там, словно найдя свое место. Мифические животные с обнаженными клыками и когтями мучили людей, населявших нижние пределы двери, мужчины были не в силах защитить женщин и детей от наступающего ада.