Ян недоверчиво смотрел, как Тергуд-Смит аккуратно откупорил бутылку и наполнил бокалы. Замечательно получилось: ни капли не пролил. Тергуд-Смит с улыбкой пересек комнату и подал бокал Яну. А тот подавил желание врезать по этой улыбке: очень хотелось, тем более что пистолет остался на столе.

— Так гораздо лучше, — сказал Тергуд-Смит. — Стоит лишь преодолеть тягу к насилию, и ты останешься жив. Ты же не самоубийца, в конце концов!

— Хорошо! Я буду с тобой работать. Сделаю, что скажешь. Но я никого не предам, и никакой информации ты от меня не получишь.

— Прекрасно, никакая информация мне и не нужна. Так что мы можем выпить за будущее человечества. С надеждой, что оно будет прекрасно.

Он поднял бокал, салютуя. Они выпили.

— Что я должен делать? — спросил Ян.

— Поехать в Израиль от моего имени. По этому предложению можешь судить, насколько я тебе доверяю. Ведь если ты усомнишься во мне, то сможешь там остаться. Попросту отступиться и остаться — нет ничего проще.

— Я тебе не верю. Ты сам сказал мне, что у вас с правительством Израиля заключено соглашение, чтобы отслеживать их агентов.

— Такое соглашение есть. Но я никак не могу влиять на то, что происходит в суверенном государстве. Ты увидишь, что люди там крепкие. А сейчас я доверю тебе тайну, которая убедит тебя в моей искренности. Потому что я тем самым отдаю свою жизнь в твои руки. Мой псевдоним — Кассий. И под этим именем я долгие годы снабжал израильтян секретной информацией. Они мне очень благодарны, потому что за услуги Кассий никогда ничего не просил, ему было достаточно сознания, что он работает для блага человечества. В Израиле очень высокого мнения о Кассии, так что если ты назовешься Кассием — тебе поверят безоговорочно. Я дам тебе пароль и копии всей той информации, что поставил им за последние несколько лет. А что будет дальше — зависит от тебя. Ты можешь рассказать об этом где надо здесь — и обнаружишь, что в Безопасности достаточно много людей, которые рады меня утопить и занять мое место. Уничтожить меня. Или ты можешь поехать в Израиль и выполнить поручение, важнее которого у тебя в жизни не было и не будет. Выбирай, Ян.

Выбор? Яну не верилось, что у него есть какой-то выбор. Он не сомневался, что при любой попытке рассказать об этом кому бы то ни было в Безопасности его немедленно уничтожат. Тергуд-Смит не из тех, кто способен допустить оплошность. Нет, надо включаться в игру. Надо добраться до Израиля — и пусть они соображают, что затеял его зятек. Мир перевернулся вверх ногами. И какая-то часть этой истории может оказаться правдой: Тергуд-Смит вполне способен бежать с тонущего корабля ради собственной выгоды. Ян допускал, что зять потерял почву под ногами, — но не был уверен ни в чем.

— Хорошо, — согласился он. — Говори, что делать.

— Умница. Ты не пожалеешь.

Тергуд-Смит подошел к письменному столу, взял толстый пластиковый конверт и протянул его Яну.

— Сейчас я тебя посажу на самолет в Нью-Йорк. Здесь тебе оставаться небезопасно: в Калифорнии и Аризоне тебя все ищут. Но я не позволил этой кутерьме распространиться по всей Америке. В «Уолдорф-Астории» для тебя заказан номер. Отдохнешь, приоденешься, отъешься… Потом, когда почувствуешь, что готов, — открой этот пакет и выучи наизусть основное. Не обязательно дословно — надо только, чтобы ты был в курсе всего, что написано там. Это информация, которую я передавал израильтянам. Для меня эти документы в высшей степени опасны, так что не бросай их где попало. С того момента, когда откроешь этот пакет, у тебя останется примерно восемь часов, потом бумага рассыплется. Думаю, успеешь прочитать. Потом позвонишь мне, я сделаю следующий ход. Номер на пакете снаружи. Есть вопросы?

— Вопросов столько, что не знаю, с чего начать. Слишком много всего сразу, надо освоиться.

— Понимаю. Ну что ж, приветствую тебя на борту, Ян. Замечательно иметь человека, который может помочь, на которого можно положиться после стольких лет работы в одиночку.

Он протянул руку. Ян посмотрел на нее, подумал и покачал головой:

— Нет, так легко прощать я не умею. На этой руке слишком много крови, чтобы я смог к ней прикоснуться.

— Тебе это не кажется несколько театральным?

— Пусть так. Работать с тобой я буду, потому что у меня выхода нет. Но это вовсе не значит, что я в восторге от такой работы — или от тебя. Понимаешь?

Глаза Тергуд-Смита слегка сузились; но он беззлобно ответил:

— Как скажешь, Ян. В конце концов, дело важнее наших эмоций или взаимной симпатии. Тебе пора.

Ночью Яна разбудили глухие раскаты взрывов где-то вдалеке. Они были отчетливо слышны на тридцатом этаже, несмотря на звукоизоляцию и двойные стекла в оконных рамах. Ян открыл дверь и вышел на балкон. За городом что-то ярко горело. Внизу по улицам, завывая сиренами, проносились полицейские и пожарные машины. Горело долго. Стояла удушливая жара. Ян не стал больше смотреть и вернулся в спальню с кондиционером. Он еще не успел отдохнуть и, добравшись до постели, сразу уснул.

Утром, едва он тронул кнопку, раздвигающую шторы, комнату залил яркий солнечный свет. На стене висела картина Рембрандта — явно оригинал, — но, когда Ян включил телевизор, оказалось, что это экран. Ян просмотрел заголовки новостей, включил «Местные новости», а потом «Взрывы и пожары». Заголовки на экране исчезли, вместо них появилось изображение парка. В центре скамья, за ней газон и деревья, а перед ней что-то клевали на дорожке голуби. На противоположных концах скамьи сидели мужчина и женщина. Оба сияли здоровьем и благополучием, оба красивые, загорелые… Одежды на них не было. Они дружно расцвели яркой белозубой улыбкой.

— С добрым утром, — сказал мужчина. — Я Кэвин О’Доннел.

— А я Пэтти Пирс. От кого вы предпочитаете узнать новости сегодня — от Кэвина или от меня?

Они замерли. И голуби замерли, и даже листья перестали трепетать от ветра — компьютер ждал, пока Ян сделает выбор.

— Конечно, Пэтти, — сказал Ян.

Камера медленно поехала на девушку, та встала и улыбнулась. Живая она была или только программа в компьютере — это было не важно. Она была красива и желанна, и новости хотелось узнать от нее. Хотя он не мог понять, какая связь между новостями и голыми обозревателями.

— В городе этой ночью была ужасная заваруха, — сказала Пэтти, показав рукой через плечо.

Парк на экране исчез, появилось изображение здания. В черном небе рвались языки пламени. Перед зданием по улице были раскатаны пожарные рукава, и люди с брандспойтами в руках боролись с огнем. Пэтти, обольстительно покачивая бедрами, подошла к спецмашине с лестницей и забралась на место водителя.

— Этот склад загорелся вскоре после полуночи — и полыхал, как сарай, сэр! Сюда были вызваны четыре пожарные команды, и только к рассвету им удалось подавить огонь и не дать ему распространиться дальше. В здании был склад красок и химикатов, так что нашим героям в шлемах пришлось очень жарко, да, сэр! Пока неизвестно, каким образом возник пожар, но поджог категорически исключается.