Щека Ретрика бешено запрыгала.

— Вы умрете, и некому будет продолжить дело. А ведь я — хороший электронщик, вы сами так говорили. Вы глупец, Ретрик. Вы хотите удержать все в своих руках, чтобы вы сами все делали, все решали. До поры до времени это удается, но однажды вы умрете. И что тогда?

Ретрик молчал.

— Так что будет лучше, если я войду с вами в долю, — лучше не только для меня, но и для вашей компании. Я могу сделать много полезного. И — будем надеяться — довести дело революции до конца.

— Вам бы молить Бога, что вы вообще остались в живых! Не разреши я вам взять с собой все эти вещицы…

— А что еще могли вы сделать? Люди, обслуживающие зеркало, неизбежно заглянут и в свое собственное будущее. Настрого запретив им извлекать из этого какую бы то ни было личную пользу, вы неизбежно нарветесь на бунт. Понятно, почему в контракте появилось это дополнительное условие — у вас просто не было иного выхода.

— Вы даже толком не знаете, чем мы занимаемся, зачем мы существуем.

— Я имею об этом достаточно внятное представление. В конце концов, я же проработал на вас чуть не два года.

Наступила тишина. Ретрик тер дергающуюся щеку, несколько раз облизывал губы, словно собираясь что-то сказать и молчал дальше; по его лбу катились крупные капли пота.

— Нет, — сказал он наконец и посмотрел на Дженнингса в упор. — Нет, я не пойду ни на какие уступки. Я руководил этой компанией, я ею и буду руководить, единолично. Если я умру, вместе со мной умрет и она. Она моя.

— Она умрет гораздо раньше, — жестко усмехнулся Дженнингс. — Не позже чем завтра я передам все свои материалы в полицию.

Ретрик ничего не ответил, но по его лицу скользнуло такое странное выражение, что Дженнингса пробрала холодная дрожь.

— Келли, — спросил он, — бумаги у тебя при себе?

Келли заметно побледнела. Прежде чем ответить, она встала и тщательно затушила свою сигарету.

— Нет.

— Где они? Куда ты их положила?

— Извини, — потупилась Келли, — но я тебе этого не скажу.

— Что? — поразился Дженнингс. — Как это — не скажешь?

— Извини, — повторила Келли. В ее голосе звучало тихое отчаяние. — Бумаги находятся в надежном месте. ПБ никогда их не найдет. Но и ты тоже. При первой же возможности я верну их папе.

— Папе?!

— Келли моя дочь, — вмешался Ретрик. — Это, Дженнингс, единственное, чего вы не учли. И он тоже этого не учел. Собственно говоря, кроме нас с ней, об этом никто и не знал. Мне хотелось держать все ответственные должности в руках своей семьи, причем непременно хранить это в тайне, иначе Келли попала бы под круглосуточное наблюдение ПБ. Как вы видите, в итоге моя идея оказалась весьма удачной.

— Понятно, — отрешенно кивнул Дженнингс.

— А я просто была вынуждена идти с тобой, — сказала Келли. — Иначе ты сделал бы все один, а потом хранил бы бумаги при себе. Как ты и сам говорил, если бы ПБ задержала тебя с ними, это был бы верный конец для компании. Так что я пошла с тобой, получила от тебя материалы — и тут же спрятала их в месте, известном одной только мне. Прости, — печально улыбнулась она, — но я не могла иначе.

— Но я вас отнюдь не гоню, — сказал Ретрик. — Мы будем рады взять вас на работу без всяких ограничений по срокам. Я предоставлю вам все, что угодно. Все, кроме…

— Кроме права руководить компанией.

— Естественно. Послушайте, Дженнингс, эта компания гораздо старше меня. Я получил ее по наследству, и с тех пор на мне лежит тяжкое бремя управлять ею, наращивать ее, крошечными шагами приближаться к далекой цели — к той самой, упомянутой вами революции.

Компанию основал еще мой дед в двадцатом веке, и с тех пор она всегда принадлежала нашей семье. Принадлежала, принадлежит и будет принадлежать. Рано или поздно Келли выйдет замуж, и я получу наследника, который продолжит наше дело, так что тут особых проблем нет. Компания возникла в Новой Англии, в одном из городов штата Мэн. Как я уже говорил, ее основал мой дед, человек честный, бережливый и фанатично независимый — полный комплект характерных для Новой Англии качеств. У него была крошечная ремонтная мастерская плюс редкостное умение обращаться с техникой.

Увидев, что правительство и гигантские корпорации прибирают всю страну к рукам, он лег на дно. «Ретрик констракшн» исчезла, испарилась. Когда правительство принялось организовывать жизнь на новый манер, штат Мэн выстоял чуть дольше прочих. Когда мировые державы и транснациональные корпорации уже поделили между собой весь остальной мир, в Новой Англии все еще держался крошечный островок свободы, именно тогда дед и взялся организовывать «Ретрик констракшн».

Он собрал горстку достойных людей-техников, ученых, юристов, даже газетчиков. Компания росла, у нее появилось оружие — оружие и знания. А позже, значительно позже — зеркало и межвременной захват! В обстановке глубочайшей секретности был построен завод, на что ушло очень много денег, трудов и времени. Завод огромен, гораздо больше, чем вы можете себе представить по вчерашним своим впечатлениям. Там, на заводе, сосредоточена колоссальная мощь и масса умнейших людей, собранных со всех концов света. Как правило, мы спасаем их от репрессий, выхватываем прямо из-под носа у местных властей.

И однажды, Дженнингс, мы выйдем наружу. Дело в том, что такая обстановка не может сохраняться вечно. Правительства и картели помыкают людьми как им заблагорассудится. Люди беспомощны, беззащитны, но когда-нибудь им это надоест и возникнет сопротивление. Сопротивление сильное, отчаянное, сопротивление обычных, рядовых людей — шоферов, продавцов, фермеров, официантов. Вот тут-то и выйдет на сцену наша компания.

Мы обеспечим их всем необходимым — оружием, инструментами, знанием. Мы будем продавать им свои услуги. Им потребуются такие, как мы, и они будут нас нанимать. Их будет много, очень много, а потому и денег у них будет много.

Дженнингс молчал.

— Видите, — вступила Келли, — все продумано далеко вперед, все идет по плану, так что ваше вмешательство может только навредить. А это папина компания, раньше она была дедушкина и всегда, всегда принадлежала нашей семье. Она для нас родная, она наша.

— Работайте с нами в качестве электронщика, — сказал Ретрик. — Возможно, тут сказывается наша ограниченность, зашоренность, но мы привыкли руководить компанией сами и не хотим ничего менять.

Не отвечая, Дженнингс медленно пересек комнату, немного постоял, а затем раздвинул занавески и выглянул в окно.

Там, далеко внизу, в потоке машин плыл крошечный черный жучок — патрульная машина ПБ. Свернув к обочине, она присоединилась к другой, уже там стоявшей. Из машины вышли три человека в травянисто-голубой форме. И на той стороне улицы, там тоже толклась целая компания их коллег.

— Трудно вот так сразу принять такое серьезное решение, — сказал Дженнингс, отходя от окна.