Каково?

Такие ученые казались ей достойными восхищения, они словно нарочно созданы были для того, чтобы женщину влекло к ним "прямо пропорционально массе и обратно пропорционально квадрату расстояния". И как раз Дж. Т. Мастон был достаточно толст, чтобы притягивать ее с непреодолимой силой, а что касается расстояния, то оно равнялось бы нулю, если бы они, наконец, поженились.

Надо признаться, что все это не переставало беспокоить секретаря Пушечного клуба, вовсе не собиравшегося искать счастья в таком тесном союзе. К тому же миссис Эвенджелину Скорбит в сорок пять лет нельзя было назвать особой ни первой, ни даже второй молодости. У нее был большой рот и длинные зубы, которые она ухитрилась сохранить все до единого, прилизанные на висках волосы цвета не раз перекрашенной тряпки, плоский стан и неизящная походка. Короче говоря, по наружности она была типичной старой девой, хотя и состояла когда-то в браке — правда, всего несколько лет. Но, в общем, она была отличная женщина и ничего в жизни так не желала, как появляться в балтиморских гостиных в качестве миссис Мастон.

Состояние вдовы считалось очень значительным. Правда, она не могла равняться с такими богачами, как разные Гульды, Макеи, Вандербилты и Гордоны Беннеты, с миллиардерами, перед которыми даже Ротшильд кажется нищим. Конечно, у нее не было трехсот миллионов, как у миссис Мозес Карпер, или двухсот миллионов, как у миссис Стюарт, или восьмидесяти миллионов, как у миссис Крокер, — вот это вдовы так вдовы! И не была она так богата, как миссис Хамерслей или миссис Нелли Грин, миссис Мэффит, миссис Маршал, миссис Пара Стивенс, миссис Минчэри и некоторые другие! Но во всяком случае она с полным правом могла присутствовать на памятном празднике на Пятой авеню[62]в Нью-Йорке, куда приглашали только тех, у кого было не меньше пяти миллионов. Миссис Эвенджелина Скорбит как раз и располагала пятью миллионами долларов, оставленными ей покойным мужем Джоном Скорбитом, который нажил свое богатство в двух отраслях торговли сразу: он торговал модным платьем и солониной. И вот это состояние великодушная вдова с радостью принесла бы в дар Дж. Т. Мастону, которому сверх того досталась бы еще ее неистощимая нежная любовь.

А пока, по просьбе Дж. Т. Мастона, миссис Эвенджелина Скорбит согласилась вложить несколько сотен тысяч долларов в дело Арктической промышленной компании, не зная даже толком, в чем оно заключается. Правда, она была уверена, что предприятие, в котором участвовал Дж. Т. Мастон, не могло не быть грандиозным, великолепным и необыкновенным. Вся прошлая жизнь секретаря Пушечного клуба утверждала ее в этом мнении.

Можно себе представить, как укрепилось ее доверие ко всему делу, когда после аукциона она узнала, что правление нового общества возглавляет председатель Пушечного клуба под фирмой "Барбикен и К o ".

А раз в эту "… и К o " входит сам Дж. Т. Мастон, то ей следовало только радоваться, что она стала самым крупным акционером Компании.

Таким образом миссис Эвенджелина Скорбит оказалась владелицей весьма значительной части полуночных краев, расположенных за восемьдесят четвертой параллелью. Чего уж лучше! Но как будет она, или, вернее, как будет Компания, извлекать прибыль из своих недосягаемых владений?

Вопрос продолжал оставаться вопросом, и если он глубоко беспокоил миссис Эвенджелину Скорбит по денежным соображениям, то весь остальной мир интересовался им из обыкновенного любопытства.

Этой превосходной женщине очень хотелось хоть что-нибудь выведать у Дж. Т. Мастона, прежде чем доверить свои деньги заправилам Компании. Но Дж. Т. Мастон хранил упорное молчание. Миссис Эвенджелине Скорбит предстояло узнать, "где зарыта собака", лишь позднее, когда весь мир поразило сообщение о целях новой Компании!

Несомненно, думала она, дело идет о каком-нибудь таком предприятии, которое, по выражению Жан-Жака Руссо, "не имело примера и не будет иметь подражателей", о предприятии, которое далеко оставит за собой попытку членов Пушечного клуба установить прямую связь между Землей и ее спутником.

Но если она пробовала расспрашивать, Дж. Т. Мастон прикладывал свой крючок ко рту в знак необходимости молчать и говорил только:

— Имейте ко мне немножко доверия, дорогая миссис Скорбит!

И если уж она соглашалась ему довериться "до", то какую радость испытала она "после", когда пылкий секретарь сказал, что ей одной следует приписать честь победы Соединенных Штатов над северными странами Европы.

— Не могу ли я узнать, наконец, для чего все это делается? — с улыбкой спросила она знаменитого математика.

— Вы скоро все узнаете, — ответил Дж. Т. Мастон и крепко, по-американски, потряс руку соучастнице их общего дела.

И то, что он крепко пожал ей руку, немедленно успокоило великое волнение миссис Эвенджелины Скорбит.

Несколькими днями позже Старый и Новый Свет чрезвычайно потрясло (а какое потрясение ожидало всех в дальнейшем!) известие о совершенно безумном проекте, для выполнения которого Арктическая промышленная компания открыла подписку на свои акции.

Оказалось, что Компания купила приполярные области с целью эксплуатировать… каменноугольные залежи Северного полюса!

А можно ли допустить, что около Северного полюса

имеются каменноугольные залежи?

Такой вопрос сразу приходил в голову каждому сколько-нибудь логически мыслящему человеку.

— Откуда они взяли, что около Северного полюса есть каменный уголь? — говорили одни.

— А почему бы ему и не быть там? — возражали другие.

Залежи каменного угля, как известно, встречаются на земном шаре во многих местах. Им щедро наделены различные области Европы. Угольных залежей много в обеих Америках, и, пожалуй, особенно богаты ими Соединенные Штаты. Уголь есть также и в Африке, и в Азии, и в Океании.

Но разведка земных недр идет вперед, и пласты каменного угля открывают во всех геологических слоях: антрацит — в наиболее древних, а бурый уголь разных видов — во всех угленосных пластах. Горючие вещества встречаются и в слоях, насчитывающих всего несколько сотен лет.

Однако ежегодная добыча угля во всем мире равняется четыремстам миллионам тонн (из них Англия одна добывает сто шестьдесят миллионов тонн). А ведь с возрастанием нужд промышленности потребление угля, очевидно, не перестает увеличиваться. Замена пара электричеством в качестве двигательной силы покрывает только расход угля для производства этой силы. Брюхо промышленности живет одним углем, ничего другого оно не принимает[63]. Промышленность — животное "углеядное", и его надо хорошо кормить.