Маршал энергично взбежал вверх по лестнице — последние несколько дней он был слишком взволнован, чтобы играть в баскетбол или бегать трусцой, и соскучился по движению. И ему сразу понравился прямолинейный сыщик.

От Бэта Томаса Маршал услышал то же, что и от Кэрол. Он рассказал детективу о случившемся, не скрывая размеров потери, страха перед публичной оглаской и самобичевания за глупость. Выслушав его рассказ, детектив произнес: «Ваш адвокат совершенно права. Я работаю с ней много лет и могу сказать, что она редко ошибается. Этот парень — профессионал. Знаете, что мне больше всего понравилось: та история про бостонского хирурга и просьба помочь ему избавиться от чувства вины — просто потрясающий прием! А еще мне понравилось, как он купил ваше молчание этим «Ролексом» за тридцать пять сотен долларов — какая прелесть! Новичок всучил бы вам подделку. А как он отвел вас в «Пасифик юнион» — великолепно! Он поймал вас на крючок. Причем моментально. И вы с легкостью расстались с деньгами. Сообразительный парень. Вам еще повезло, что он ограничился этой суммой, — вы могли потерять и больше. Давайте-ка посмотрим, что мы можем предпринять. Можете вспомнить, какие имена он называл? Для начала — как он вышел на вас?»

«Он сказал, что меня рекомендовал ему друг Адрианы, — ответил Маршал. — Он не назвал имени».

«У вас есть его телефон и телефон его невесты? Я собираюсь начать с этого. И дайте мне его цюрихский номер. Чтобы получить номер, он должен был предъявить какое-нибудь удостоверение личности, так что сегодня я попытаюсь это отследить. Но не стоит возлагать на это особые надежды — он мог воспользоваться и фальшивкой. На чем он ездил? Вы видели его автомобиль?»

«Не знаю, как он добирался до моего офиса. Может, брал машину в прокат. Или такси. После «Пасифик юнион» он пошел в отель пешком — всего пару кварталов. Может, стоит заняться факсом из Университета Мехико?»

«Факсы обычно ничего не дают, но все равно, дайте его мне, я посмотрю. Я уверен, что он подделал логотип на компьютере, а потом отправил факс сам себе или воспользовался факсом своей подружки. Я посмотрю, не фигурируют ли их имена в базе НКИЦ — Национального криминалистического информационного центра. У меня есть там человек, который за скромную плату может получить доступ к их компьютеру и поискать там нужную нам информацию. Попытаться стоит, но особо не надейтесь — этот человек пользуется вымышленными именами. Вероятно, он проворачивает подобного рода операции три-четыре раза в год и, может быть, специализируется исключительно на мозгоправах. Я о таком никогда не слышал, но проверить стоит. Или он может охотиться за более крупной рыбой, например за хирургами, но даже с такой мелкой рыбешки, как вы, он имеет четыре-пять сотен тысяч в год. Неплохо, если учесть, что налоги он не платит. Вот молодец! Этот парень далеко пойдет. Мне понадобится предварительный гонорар, чтобы было с чего начать, — пятьсот долларов».

Маршал выписал чек и попросил квитанцию.

«О кей, док, заметано. Я начну прямо сейчас. Зайдите ко мне сегодня часов в пять-шесть — посмотрим, что у нас получится».

Днем Маршал узнал, что расследование не продвинулось ни на шаг. Адриана получила телефонный номер, воспользовавшись водительскими правами и кредитной карточкой, украденными в Арканзасе. В отеле «Шейрмонт» Питер платил только наличными, только иногда — поддельной карточкой «Америкэн экспресс». Все факсы были отправлены из Сан-Франциско. Цюрихский телефонный номер оплачивался с той же карточки «Америкэн экспресс». «Ни единой зацепки, — сказал Бэт. — Уделал нас всухую. Этот парень работает чисто, очень чисто — он заслуживает уважения».

«Я все понял. Вам нравится, как работает этот парень. Я рад, что вы двое так быстро нашли общий язык, — сказал Маршал. — Но не забывайте, что ваш клиент — я и что я хочу засадить его за решетку».

«Хотите достать его? Нам остается только одно — у меня есть друзья в отделе по борьбе с мошенничеством. Давайте я схожу к ним, пообедаю с моим старым другом Лу Люмбарди — он мой должник. Мы можем проверить похожие аферы, может, найдем других мозгоправов или врачей, которые попались на ту же удочку — богатый клиент, безгранично благодарный за исцеление, настаивает на желании отблагодарить хирурга-волшебника, «Ролекс», именные лекции, инвестиции в зарубежные компании, чувство вины перед другими врачами, которых ему не удалось достойно отблагодарить. Эта схема слишком хороша, чтобы никто не додумался до нее раньше».

«Делайте что хотите, только достаньте мне этого ублюдка».

«Есть одна проблема: вам придется пойти со мной, чтобы написать жалобу, — это территория сан-францис-ского отдела по борьбе с мошенничеством; вы заключили сделку в этом городе. Но вы не сможете сделать это анонимно, и от прессы нам скрыться не удастся — это невозможно. Вы должны быть готовы к тому, что какая-нибудь газета выйдет под шапкой «Экс-пациент обчистил своего психиатра!» — знаете, как они обычно делают».

Маршал застонал, обхватив голову руками: «Это еще хуже, чем стать жертвой мошенника! Это погубит меня! Во всех газетах напишут, что я принял от пациента «Ролекс»! Как я мог быть таким идиотом! Как я мог!»

«Это ваши деньги и ваш заказ. Но я не смогу помочь вам, если вы свяжете мне руки».

«Этот чертов «Ролекс» обошелся мне в девяносто тысяч долларов! Кретин, кретин, кретин!»

«Слезами горю не поможешь, док. Нет никакой гарантии, что ребята из отдела смогут поймать его… возможно, он уже покинул страну. Вот послушайте, я расскажу вам одну историю». Бэт закурил сигарету ц, бросил спичку на пол.

«Пару лет назад я летал в Нью-Йорк по делам и заодно хотел увидеться с дочерью, которая только что родила мне первого внука. Прекрасный осенний день, легкий морозец, я иду по Бродвею в районе Тридцать девятой или Сороковой улицы и думаю, что стоило бы купить какой-нибудь подарок — дети всегда говорили, что я жадный. И тут я вижу себя на экране телевизора — какой-то мужик пытается продать новенькую видеокамеру «Сони» за сто пятьдесят баксов. Я как раз такую использую для работы — они стоят около шести сотен. Я сторговываюсь с ним на семьдесят пять, он посылает куда-то малолетнего пацана, и через пять минут к обочине подъезжает старый «Бьюик», на заднем сиденье которого лежит с десяток таких камер в фирменной упаковке «Сони». Они, воровато оглядываясь по сторонам, начинают вешать мне лапшу на уши: они, мол, выпали из грузовика. Краденые, ясное дело. Но я, жадный кретин, все равно покупаю у них видеокамеру. Даю им семьдесят пять баксов, они уезжают, а я иду с этой камерой обратно в отель. Тут у меня начинается паранойя. Я тогда был главным следователем в деле о многомиллионном банковском мошенничестве, так что не мог пачкать руки. Мне начинает казаться, что за мной следят. Когда я добрался до своего номера, я уже не сомневался, что меня подставили. Я боюсь оставлять эту чертову видеокамеру в номере. Я прячу ее в чемодан и сдаю ее в камеру хранения при отеле. На следующий день я беру чемодан, приношу его к дочери, вскрываю новенькую коробочку с надписью «Сони» — и нате, пожалуйста: там кирпич.

Так что, док, нечего себя корить. Это случается и с лучшими из нас, профессионалы тоже не застрахованы от надувательства. Вы не можете всю жизнь прожить с оглядкой, ожидая подвоха даже от друзей. Когда-нибудь вам просто не повезет, и вы окажетесь под колесами у пьяного водителя. Простите, док, уже семь часов, а мне сегодня ночью работать. Я вышлю вам счет, хотя, возможно, ваших пятисот долларов будет вполне достаточно».