Чтобы отучить его от открытий, невежественные попечители науки идут на обходный маневр: заставляют его отдавать время сочинению од, трагедий, «слов», оформлению иллюминаций (старый рецепт, применявшийся еще к Леонардо да Винчи).

Вот выдержки из отчаянного письма великого ученого начальству: «И так уповаю, что мне на успокоение от трудов, которые я на собрание и на сочинение Российской империи и на украшение Российского слова полагаю, позволено будет в день несколько часов времени, чтобы их вместо бильярду потребить на физические и химические опыты…».

Практически в одиночку Ломоносов заложил основы российской науки как системы знаний. Но все созданное виделось ему в руинах и забвении: «Теперь при конце жизни моей должен видеть, что все мои полезные намерения исчезнут вместе со мной…».

Науке в России еще предстоял долгий путь в борьбе за право на существование. Самодержавие погубит Столетова, Лебедева и других выдающихся мыслителей России, прежде чем наука получит право на жизнь. Замечательный ученый Павлов выразит весь трагизм положения российских ученых криком отчаяния: «Когда же Россия научится беречь своих выдающихся сынов — истинную опору отечества?!».

Да, долгие века ученые просто не имели права на открытия…

Коперник, сделавший для человечества больше, чем все предшественники, вместе взятые, был более озабочен тем, как скрыть свое открытие, чем тем, как довести его до сведения людей. Не восторг от достижений разума лишал его сна. Бессонницу приносили видения аутодафе над просветителями, он помнил, как сжигали книги, лаборатории ученых и их самих, людей, отважившихся на поиски истины. Не нужно было это знание, это просвещение никаким властям — ни светским, ни церковным — ни в каком из прошлых веков…

Сегодня, когда научная атмосфера мира пронизана сетью все более и более расширяющихся контактов между учеными разных стран, невольно думаешь о том времени, когда ученые не могли даже мечтать об этом. Какой опасности подвергались не в такие уж далекие времена ученые, жаждавшие на свой страх и риск контактов и связей! Рэтик, молодой и восторженный почитатель Коперника, тайком пробирался к нему, чтобы от самого первооткрывателя узнать о его открытии. Он шел на риск: протестанту Рэтику грозила смерть в стране католиков. Но иного выхода у него не было — Коперник не мог изложить свои мысли в печати (книга вышла лишь после его смерти), не мог выступить публично, даже думать боялся о том, чтобы довериться «братьям» по вере. Такую ошибку сделал Джордано Бруно — и поплатился жизнью. Тот же промах допустил Галилей — и расплатился невозможностью работать. Даже в более поздние времена, уже соприкасающиеся с тем периодом, который мы называем современностью, на костре горели книги Эйнштейна, а его самого разыскивали как политического преступника. Но вовсе не потому, что его теория относительности кому-нибудь угрожала, а потому, что пришедший к власти фашизм боялся просвещения, боялся созвучия разумов.

Созвучия разумов дают самые сильные разряды сенсаций. В вольтовой дуге, возникающей от встречи мощных интеллектов, плавятся самые сложные загадки природы. На скрещении интересов вспыхивают прозрения.

Да, в наши дни наука смело пересекает границы. Чем больше контактов, совместных работ, скрестившихся интересов — тем больше находок, тем вероятнее открытия.

Сегодняшняя наука едина. Ее единство многообразно. Оно проявляется и во взаимной связи и во взаимопроникновении различных ее областей, и в ее интернациональности. Интернационализм науки не только в том, что ее результаты имеют общее значение для всего человечества, но и в том, что наука не может достаточно успешно развиваться в узких рамках национальных границ. Последнее обусловлено в существенной мере взаимосвязью различных областей науки. Отдельная страна, даже крупная, не может сегодня одинаково эффективно развивать одновременно все области науки и хозяйства. Но отставание отдельных звеньев приведет к задержке остальных участков фронта исследований.

В малых странах такое отставание может проявиться особенно сильно, ибо ни одна страна не может выделить для развития науки больше, чем вполне определенную долю своих людских и экономических ресурсов.

В наше время традиционный обмен научной информацией на международных конференциях и симпозиумах, через специализированные журналы уже недостаточен. Возникают международные научные институты, подобные широко известному Объединенному институту ядерных исследований в Дубне. Все шире распространяются договоры и соглашения о международном научно-техническом обмене, совместно осуществляются крупные научные проекты.

Плодотворно развивается научно-техническое сотрудничество стран. Рамки этого сотрудничества охватывают практически все основные направления развития науки и техники.

Тесно сотрудничают между собой академии наук.

Мы знаем много впечатляющих результатов совместных научных работ разных стран. Назовем лишь некоторые. СССР — США: космический эксперимент «Союз-Апполон». СССР-

Чехословакия: первый международный космический полет советского и чехословацкого космонавтов. Вслед за полетом представителя Кубы прошли полеты граждан Монголии, Румынии, Франции, Индии. Двери «Интеркосмоса» широко открылись для всех миролюбивых народов.

СССР-Франция. Много писали о совместном проекте «Аракс» по изучению полярных сияний, нарушающих радиосвязь, вызывающих кораблекрушения и аварии самолетов. Чтобы изучить явление, было решено вызвать эти сияния искусственно. И вот с далекого южного острова Кергелен, расположенного в Индийском океане, французскими учеными была запущена исследовательская ракета. Путь ее лежал к заранее намеченной линии магнитного поля Земли, соединяющей Кергелен и Архангельск. Здесь советские физики подстерегали момент зарождения искусственного северного сияния, вызванного ракетой, подстерегали и записывали характеристики, необходимые для изучения.

Мы знаем об отдельных приборах и узлах в советской космической аппаратуре, сделанных в других странах. Знаем о целых заводах, химических комбинатах, поставленных одной страной в другую, о совместно эксплуатируемых газо- и нефтепроводах…

Конечно, знакомясь с учреждениями и учеными разных стран, мы услышим разные имена и иные названия научных тем, институтов, узнаем о разных партнерах. Но тенденция обнаруживается общая — желание выйти на связь, на контакты, на сотрудничество.

Это симптом рождения эры тесного содружества ученых, эры созвучия разумов.

И в этом — тоже безграничные возможности новых открытий. Итак, НТР не случайное явление, совпавшее с нашим столетием. Это — закономерное следствие научно-технического прогресса.

Политические амбиции не в состоянии погасить свет науки. Они способны лишь на время затормозить, но не могут остановить закономерный ход истории.

И в этом тоже безграничные возможности новых открытий.

Сегодняшний научный прогресс — неизбежное следствие творческой жизни XX века, отбросившего ошибки прошлого и соединившего в единый порыв все здоровые, молодые силы нового времени.

Особенно это надо помнить молодой смене, ей строить будущее, ей продолжать дело отцов.

Лето. Москва. 2013.