— Черт. Теперь ты действительно заставляешь меня волноваться. Я отвезу твою маму, но сам поеду с ней. Я ни за что не отпущу ее одну, пока не пойму, что происходит.

Он повесил трубку.

Я уставилась на Баттисту.

— Все будет хорошо.

Внезапно у меня на сердце стало тяжело при мысли о том, что мне придется его отпустить. Мы стали хорошей командой, и он был действительно привязан ко мне.

Когда в дверь позвонили, я положила Баттисту обратно в манеж, чтобы открыть ее. Мама и папа ждали перед дверью. Папа держал в руке пистолет, как будто был готов к войне. Мама выглядела расстроенной и обеспокоенной.

Я уже была в медицинской форме. Папа оглядел меня с головы до ног.

— Я не ранена, — сказала я, открывая дверь шире, чтобы он мог видеть, что за мной никого нет.

— С тобой кто-нибудь есть? — спросил папа.

Я колебалась. Потому что технически это было так, просто не в том смысле, который имел в виду папа. Но мои колебания были слишком сильны для папы. Он мягко оттолкнул меня в сторону и ворвался в квартиру, проверяя одну комнату за другой, пока я не услышала, как он выругался.

Выражение лица мамы напряглось.

— Аврора, что происходит?

Я жестом пригласила ее следовать за мной, и, оказавшись на кухне, она тоже испуганно выругалась, увидев Баттисту. Он начал плакать, когда папа вошел в комнату. Я взяла его на руки и успокоила нежными словами.

Мама и папа уставились на меня в ужасе.

— Какого черта? Когда это произошло? Как вам удалось скрыть это от нас? Это Невио. Мне просто нужно посмотреть в эти глаза. Я убью его за то, что он прикоснулся к тебе.

Мне потребовалось мгновение, чтобы понять, что папа на самом деле считал Баттисту моим сыном.

— Аврора не была беременна, — сказала мама, но я услышала легчайший намек на нерешительность в ее голосе.

— Как я могла скрыть беременность? Ты все время видел меня в бикини, — сказала я со смехом.

Ни мама, ни папа не засмеялись, но, похоже, почувствовали облегчение, когда поняли, что я сказала правду.

— Значит, он не твой, — сказал папа.

— Он не мой. Невио попросил меня позаботиться о нем.

— Конечно, именно это он и сделал, — процедил папа сквозь зубы. Он мерил шагами кухню, все еще держа пистолет в руке, как будто надеялся, что Невио может появиться.

— Ты можешь, пожалуйста, успокоиться? Ты пугаешь Баттисту.

Папа резко остановился, но он вовсе не казался спокойным. Его голубые глаза горели яростью. Мама подошла ко мне.

— Ты заботишься о нем с тех пор, как переехала сюда, верно? Вот почему ты хотела переехать так быстро. Четыре недели. Это долгий срок для такой молодой девушки, как ты.

— Многие женщины в наших кругах не намного старше, когда рожают, — сказала я. Баттиста наблюдал за мамой с открытым ртом.

— Я знаю. — Мама кивнула, глядя на меня с восхищением, которое медленно переросло в упрек. — Ты солгала нам.

Папа усмехнулся.

— Невио заставил ее это сделать. В этом его особый талант. — Он подошел ближе, но остановился, когда Баттиста снова начал реветь.

— Ш-ш-ш, все в порядке, — прошептала мама, но Баттиста прижался лицом к моей груди, и я гладила его по спине, пока он не успокоился.

Папа пристально посмотрел на меня.

— Ответь мне на один вопрос, почему?

Я пожала плечами. Даже у меня не было ответа на этот вопрос.

— Полагаю, я хотела помочь Невио.

— Он прикасался к тебе?

— Папа… — я покраснела.

— Не называй меня сейчас «папой». Отвечай на мой вопрос. Он прикасался к тебе?

— Фабиано, я действительно думаю, что это не наше дело, — мягко сказала мама, но я уверена, что она задала бы мне тот же вопрос, если бы мы были вдвоем.

Папа придвинулся ближе и на этот раз не остановился, когда Баттиста заплакал.

— Аврора, я хочу получить ответ. Если ты мне не ответишь, я приму твой румянец за чертово «да» и выслежу его.

— Она, наверное, покраснела, потому что это очень личный вопрос.

Я сглотнула. От того, что мама защищала меня, мне стало еще хуже, но в ее словах был смысл. Моя сексуальная жизнь не была делом отца.

— Ничего не происходило против моей воли, — сказала я.

Папа взревел и пнул один из стульев так, что тот пролетел через всю комнату и разбился о стену, потеряв ножку.

— Я собираюсь оторвать ему яйца.

— Фабиано! — воскликнула мама, широко раскрыв глаза.

— Нет, это не так. То, что произошло между мной и Невио, касается только меня.

Голова папы была почти фиолетовой от ярости.

— Это мое дело, если он принуждает тебя заниматься с ним сексом!

— У тебя был секс с мамой до брака, если речь идет о внебрачном сексе. — Мои щеки вспыхнули. Говорить о сексе с папой было последним, чего я хотела, но он не оставил мне выбора.

— Дело не в каких-то консервативных взглядах на мир, — процедил папа сквозь зубы. — Дело в том, что ты была с Невио гребаным Фальконе. Он не тот, с кем тебе следует быть рядом. И у меня были серьезные намерения в отношении твоей матери. А что с ним?

Я ничего не сказала, потому что не была уверена в намерениях Невио. Я сомневалась, что даже он знал.

— Ты не был уверен в нас, когда начал преследовать меня. Может быть, то же самое и с Невио, — сказала мама, успокаивающим жестом касаясь папиного плеча.

Он встретился с мамой взглядом, и на этот раз она не достучалась до него.

— Очень надеюсь, что нет. Я не хочу, чтобы он был с Авророй. Я этого не допущу.

— Ты знаешь, что я здесь. И у меня нет намерения быть с Невио, — сказала я. Это была