— А есть ли вблизи корабли Культуры? — спросил Вепперс, подозрительно поглядывая на Быстрый Пикет, который, медленно пройдя перед ними, погрузился в док на наружной поверхности объекта.

— Нет, — ответил Беттлскрой.

Вепперс окинул взглядом Беттлскроя.

— Вы уверены?

Беттлскрой блаженно улыбнулся.

— Мы уверены. — Он элегантно развел руки. — Ну вот, мы зарегистрированы. Мы проявили вежливость и теперь можем заняться делами.

— Насколько я понимаю, о моем присутствии не было объявлено? — спросил Вепперс.

— Конечно нет. Мы здесь якобы для того, чтобы провести регулярный осмотр и регламентное обслуживание производственных мощностей, разбросанных по всему Большому Диску. Мы можем направляться куда угодно.

— Полезно, — кивнул Вепперс.

— Корабль, — сказал Беттлскрой, — можете двигаться до места нашего назначения.

Изображение на экране замигало. Вместо космической станции неожиданно появился газовый гигант Ражир, его подсвеченный сбоку диск заполнил значительную часть экрана, и места расположения фабрикарий снова высветились крохотными точками. В результате красноватый газовый гигант оказался, словно дымкой, окутан невидимо мелкими частичками яркой пыли. Изображение перевернулось, потом неожиданно и резко увеличилось — корабль погрузился в массу световых точек, которые проносились мимо него, как град в свете фар автомашины, двигающейся по земле. Изображение снова развернулось — корабль сделал поворот, частично следуя по орбитам выведенных на экран фабрикарий.

Беттлскрой с удовольствием хлопнул в ладоши и выпрямился в кресле, отгоняя висящего в воздухе робота.

— Нам пора на шаттл, — сообщил инопланетянин.

Шаттл покинул корабль на дальней от Приемной стороне Диска, выпрыгнул в пространство в тот момент, когда «Посланец истины» делал неожиданную коррекцию курса. Это, как объяснил Беттлскрой, должно было скрыть маневр шаттла даже от самых чувствительных наблюдательных приборов.

Шаттл по заданному заранее курсу двинулся к одной из темных анонимных фабрикарий. Глядя на экран шаттла, Беттлскрой и Вепперс, сидевшие по бокам от пилота, увидели темную пустоту быстро приближающегося объекта, который все больше и больше перекрывал собой световые точки, пока его чернота не заполнила экран целиком; у Вепперса возникло ощущение, что сейчас они столкнутся с объектом. Он подавил в себе инстинктивное желание вжаться в кресло. Все равно без толку, сказал он себе. Он вглядывался в темноту, заволакивающую экран, словно пытаясь одной силой воли оттолкнуть от себя массу фабрики.

Неожиданный толчок торможения и более продолжительная тяга калиброванного замедления и резкая остановка на расстоянии, с которого они могли разглядеть детали поверхности темного спутника. Экран продолжал демонстрировать ложное изображение; слабая радиация, излучаемая спутником, имела длину волны, недоступную для восприятия глазами пангуманоидов. Размеры оценить было трудно, хотя Вепперс представлял, что средняя фабрика напоминает толстый диск, имеющий в поперечнике около двух километров и около трети этой величины в высоту. Спутники немного различались размерами, хотя обычно не больше, чем в два раза. Размеры этого были довольно средними, хотя выглядел он менее синтетическим, более естественным, чем остальные.

Поверхность спутника казалась однородно комковатой, а значит, была старой и изрытой ядрами комет, и лишь несколько прямых линий и почти плоских поверхностей говорили о его искусственном происхождении. Шаттл медленно вплыл в нечто похожее на глубокий темный кратер. Экран почернел совершенно. Потом снова стал появляться свет, слабое, но медленно набирающее силу желто-белое свечение начало распространяться по экрану, а потом затопило всю его поверхность.

Внутренность мануфактуры представляла собой переплетенное сетью пространство, имеющее километр в поперечнике, огромное количество серебристых пересекающихся нитей, на которых размещались многие сотни машин, издающих темноватое сияние и похожих на гигантские часы; все диски и шестерни — сплошные диски и шестерни, валы и плиты, цилиндры, шпиндели, челноки и сопла.

Шаттл остановился, пройдя приблизительно сотню метров в направлении к середине спутника.

— Позвольте показать вам, как это будет выглядеть, когда и если мы будем продолжать?

— Прошу вас, — сказал Вепперс.

Экран перешел, видимо, в режим имитации, новое изображение наложилось на интерьер фабрикарии, каким бы он выглядел в работе. Множество громадных механических машин двигались вверх и вниз по серебристым нитям, большинство из них доходили до самых стен мануфактуры, тогда как приблизительно двадцатая часть их числа сгрудилась в самом центре этого пространства, словно в сердцевине.

Машины носились туда-сюда, мелькали вспышки света, и темные комки материи выбрасывало из машин, находящихся на периметре, в центр, где те и исчезали. Постепенно ядро машин стало увеличиваться, другие машины соскальзывали в середину и присоединялись к тем, что работали там. Что бы они там ни создавали, оно увеличивалось в размерах, принимало последовательно довольно простые формы, хотя на всех этапах длина этих форм раза в два превышала ширину и имела цилиндрическую конфигурацию.

По мере того как форма увеличивалась в размерах — ее поверхность была видна лишь изредка и никогда не напоминала что-либо, похожее на корпус, — к ее созданию подключались все больше и больше механических машин; тем временем сеть серебристых нитей выгибалась, как расширяющаяся линза, изготовленная из проводов, в центре которой рос эллипсоид. Все большее и большее количество материи самых разнообразных размеров и форм постоянно выбрасывалось из тех машин, что пока находились на периметре, а также из отверстий и сопл, расположенных на внутренней стене самого спутника.

Через две минуты после начала процесса нити оттянулись назад почти ко внутренним стенам фабрикарии, с ними сместились и замерли и большие механические машины. Теперь материи из машин, сопл, щелей и отверстий на стене больше не поступало.

Теперь в середине оказался корабль.

Он по форме все еще оставался приблизительно эллипсоидным, длиной, может быть, около шести сотен метров, в поперечнике около двух сотен и около сотни высотой. Его корпус поблескивал на свету, словно он никак не мог решить, то ли ему стать черным как смоль, то ли дымчато-серебристым. По всей его колеблющейся, неопределившейся поверхности здесь и там были разбросаны черные каверны — неглубокие разных размеров идеально эллиптические кратеры.

— О-па! — с застенчивой ухмылкой сказал Беттлскрой, потом посмотрел на Вепперса и зарумянился. — Один боевой космический корабль, — сказал он.

— И какую он может развивать скорость?

— Максимальная скорость две тысячи четыреста световых лет.

— И он полностью в рабочем состоянии? — со скептическим выражением спросил Вепперс.

— Полностью, — сказал Беттлскрой. — Конечно, он будет уступать тому кораблю, что мы уже сделали для вас, но в нем имеется субстрат искусственного интеллекта среднего уровня, выращенный в реальном времени, и он уже контролирует все важнейшие внутренние системы, обеспечивающие жизнеспособность, излучающие и клубковые сенсорные системы полного спектра; силовая установка первичного синтеза готова начать изготовление антивещества для начального приведения в действие гипердвигателя и разнообразных оружейных систем, включая ракеты с термоядерными боеголовками и генераторы термоядерной плазмы. Для активации установки необходимо будет только передать соответствующие протоколы запуска в ее процессинговый субстрат. Простенькая задача, занимающая всего несколько минут. После этого корабль сразу же будет готов для космических боев, хотя, несомненно, если дать ему несколько дней, чтобы накопить антивещество, его боевая мощь возрастет многократно. Вооружите его уже изготовленным антивеществом — и он станет более мощным гораздо быстрее.