– Я не ожидала увидеть вас так скоро, – уточнила Марина.

– Ну а я подумал, чего тянуть?

– Почему вы решили, что найдете меня здесь?

– Вы сказали, что работаете в кондитерской.

– В ночной кондитерской.

– Другой поблизости нет.

– Но сейчас ведь не ночь.

– Я позвонил вам домой – никто не ответил. Вот я и подумал, если вас нет дома, то где же вам еще быть, как не в кондитерской?

– А если бы меня здесь не оказалось?

– Ну, не знаю… Быть может, я дождался бы вечера, когда вы пришли бы на работу.

Как ни странно, Марину подобные речи ничуть не удивляли. Глядя на ее задумчиво-безразличное лицо, можно было подумать, что едва ли не каждый день поклонники сутками ждут ее у дверей кондитерской. А может, думала она вовсе не о том.

– Вы вышли ненадолго? – спросил Игорь.

– С чего вы взяли?

– Вы без оружия.

– А… – Марина плотнее прижала локтем небольшую дамскую сумочку. – У меня полуавтоматический «кольт» сорок восьмого калибра.

– О! – Игорь вскинул брови, выражая свое восхищение.

Хотя на самом деле «кольт» был всего лишь дорогой и редкой игрушкой. Чтобы с одним только «кольтом» остановить тварь, нужно быть первоклассным стрелком. И брюлово удачливым сукиным сыном к тому же.

– Значит, вы собирались идти домой?

Марина подумала о том, что сейчас творится у нее в квартире, и у нее пропало всякое желание идти домой. Позже. Позже ей, конечно, все равно придется туда пойти. Чтобы навести порядок и сделать вид, что ничего не произошло. Хотя, признаться, она и без того плохо помнила случившееся…

Она посмотрела на ожидавшего ее ответа санитара. Поправила упавшую на лицо прядь волос. Улыбнулась.

Позже, но не сейчас.

– Я хотела пройтись… Просто так. – Она махнула рукой в направлении Савеловского вокзала. – Или, если хотите, в другую сторону.

– Мне все равно, – с готовностью согласился Игорь.

Чтобы удобнее было идти, он перекинул автомат за спину.

А Марина, напротив, свою сумочку обняла и прижала к груди. Сумочка была далеко не новая, потертая на углах. И, по мнению Игоря, которое он благоразумно не стал озвучивать, слишком маленькая для того, чтобы в нее можно было затолкать «кольт» сорок восьмого калибра.

– А какой у вас автомат? – поинтересовалась Марина.

В былые времена таким же по-особенному плывущим голосом, примерно с такими же нарочито небрежными интонациями светская дама интересовались у подсевшего к ней кавалера: «И сколько же у вас душ?» А чуть позже: «И сколько же у вас в банке?» Еще позже: «А какая у вас машина?»

– «Спектр» Эм-четыре, – не без гордости ответил Игорь. – Итальянский пистолет-пулемет с диоптрическим прицелом. Калибр – девятка. Восемьсот пятьдесят выстрелов в минуту.

Тут было чем гордиться. В Москву «спектры» поступали только по официальным каналам, и вооружали ими исключительно чистильщиков. Любых категорий. Гильдия ценила своих служащих.

– А как ваш брат? Вы нашли его?

– Да. – Марина низко наклонила голову, так что за волосами не стало видно лица.

– С ним все в порядке?

– Да.

Она явно была не расположена продолжать эту тему.

А о чем еще говорить с девушкой, Игорь не знал. Они ведь, по сути, были совершенно чужими людьми. У них не было ничего общего. У каждого была своя жизнь, о которой другому ничего не было известно.

С чего он вообще решил, что она захочет с ним встречаться?

Прежде можно было бы пойти в кино. Но после Исхода все кинотеатры оказались закрытыми. Из-за тварей, которых привлекала темнота и скопление народа. Резня, устроенная тварями в «Октябре» и «Звездном», вошла в историю.

Или это был уже конец истории?

Фукуяма верхом на осле, украденном у Буридана. А вокруг – мельницы, мельницы, мельницы, мельницы…

– Я бы хотела, чтобы все стало как прежде.

Марина произнесла эти слова, не поднимая головы. Как будто разговаривала не со спутником, а сама с собой.

– Как прежде? – растерянно повторил Игорь.

Как прежде…

Он уже и представить себе не мог, что все могло бы стать как прежде.

Как прежде – это как?

Или лучше спросить – когда?

До Исхода?

Игорь попытался, но так и не смог вспомнить, что было до Исхода. Он мог лишь сказать, что жизнь тогда была совсем другой. Но вот лучше или хуже?..

– Когда не было Гильдии. – Марина подняла голову и искоса посмотрела на Игоря. – Ты бы хотел вернуться в те времена?

– Гильдия была всегда! – снисходительно улыбнулся Игорь.

Он даже не заметил, что девушка обратилась к нему на «ты». А ведь это могло быть воспринято как жест, призывающий к более доверительным, более близким отношениям.

– Может быть, – не стала спорить Марина. – Но прежде мы о ней не знали.

– Разве?

– Ничего, кроме слухов и публикаций в желтой прессе.

– Я думаю… – начал было Игорь.

И – запнулся.

Собственно, он ничего не думал. Слова Марины погружали его мозг в какое-то странное оцепенение, а сам он будто впадал в ступор. Его словно несло куда-то. Или – возносило к небесам.

Это было плохо. Потому что в таком состоянии трудно оставаться бдительным.

И вдруг в мозгу у него что-то щелкнуло. Будто открылась потайная ячейка секретера.

– Гильдия контролирует информацию, которую следует доводить до непосвященных, – теперь он говорил уверенно. – Переизбыток информации, которую человек не в состоянии осмыслить и правильно интерпретировать, может привести к нервному расстройству, дезориентации и антиобщественным проявлениям (как будто в голове у него включился неясно как туда попавший эмпетришник). – Сегодня мы знаем о Гильдии чистильщиков гораздо больше, чем знали, скажем, до Исхода. Но это вовсе не означает того, что мы знаем о ней все. Мы знаем только то, что необходимо знать. Согласитесь, далеко не каждый представляет себе, в чем смысл теории относительности. Но, несмотря на это, постулаты ее верны и она работает.

Марина посмотрела на Игоря, не скрывая удивления.

– И что это значит? – спросила она.

– Как в прежние времена, так и сейчас мы везде и повсюду сталкиваемся с деятельностью Гильдии. Хотя зачастую не знаем, что это так. Вся история человеческой цивилизации – это, по сути, история Гильдии чистильщиков.

– Ты это серьезно?

– Конечно.