Когда в 1952 году Эйзенхауэр был избран президентом, Мейер Лански был весьма удивлен, получив через полковника Фримена приглашение на инаугурацию и бал. Полагая, что человеку с запятнанной репутацией будет неуместно присутствовать на церемонии вступления в должность президента США, Лански отказался. Полковник Фримен написал в ответ: «Разве вы не знаете, что в наших клубах мы играем на тех же игровых автоматах, что и в ваших казино, и что мы пьем ваше бутлегерское виски?».

Лански тоже был тронут этим чувством. Но, будучи всегда джентльменом и приверженцем благопристойности, Мейер Лански, тем не менее, прислал в ответ свои сожаления.

17. ОХОТА НА ВЕДЬМ

1950-е годы были неспокойным временем для индустрии развлечений. Когда война закончилась, но энергия военного времени все еще была на пике, Америка вновь с суперпатриотическим рвением взялась за искоренение врагов, реальных или мнимых, у себя дома. Это были те же самые настроения, которые охватили страну после первой войны и которые привели Роуз Пастор Стоукс к суду за подстрекательство к мятежу. Советская Россия была союзником Америки во второй войне, но теперь это уже не имело значения, и Россия снова стала ее заклятым врагом. Коммунисты и сочувствующие им подозревались в том, что они скрываются в высших эшелонах власти, и объектом охоты красных стал шоу-бизнес, в частности «всепроникающий формирователь американской мысли» — киноиндустрия.

Преследования коммунистов в начале 1950-х годов не были мотивированы антисемитизмом — по крайней мере, ни у кого из членов Комитета по антиамериканской деятельности не хватило смелости прямо заявить об этом. Но поскольку кинобизнес был в значительной степени еврейским, и большинство мишеней HUAC в Голливуде были евреями, эффект был тот же. И хотя дело русско-еврейского радикализма в Голливуде и других местах затихло по меньшей мере на десяток лет, поскольку американские коммунисты разочаровались в партии после известий о бесчинствах Сталина в 1930-е годы, фраза «еврейский радикал» все еще имела подстрекательский оттенок. Идею о том, что еврейские радикалы проникают в киноиндустрию, комитету было легко продать общественности, которая была доведена до исступления страхом перед тем, что Россия вот-вот завоюет мир. И, конечно, Голливуд со всеми его коннотациями богатства, гламура и излишеств представлял собой явно заманчивую мишень для HUAC. Вызов в суд кинозвезд для дачи показаний об их политических пристрастиях гарантировал комитету, что его обильное антикоммунистическое рвение будет широко освещено.

Голливуд предвидел проведение слушаний в комитете. Еще в 1947 году в нью-йоркском отеле «Уолдорф-Астория» состоялась встреча руководителей киностудий. Имея далеко не самые лучшие намерения, но надеясь очиститься от левацких недотеп, пока Вашингтон не вмешался и не стал указывать, что делать, эта группа киношников составила «Черный список Голливуда», в который были внесены имена примерно трехсот мужчин и женщин, известных или подозреваемых в коммунистических симпатиях. Последствия создания «черного списка» были незамедлительными и плачевными. Список распространился от Голливуда до Бродвея, от телестудий до рекламных агентств на Мэдисон-авеню, и все, кто в него попал, были уволены с работы в кино, на радио, телевидении и в театре. По миру развлечений пробежал холодок, старые друзья и соратники с опаской поглядывали друг на друга, не будучи уверенными, кто из них назовет или не назовет имена других левых, чтобы спасти свою карьеру. Пострадало качество телевизионных программ и фильмов.

Попавшим в «черный список» приходилось либо работать под псевдонимами, либо менять имя, либо работать за бесценок. В книге «Время негодяев» Лилиан Хеллман пишет, что после того, как она попала в «черный список», ее годовой доход упал со 140 тыс. до 10 тыс. долларов, а после того, как он упал еще ниже, она была вынуждена работать неполный рабочий день в универмаге, чтобы свести концы с концами. Одним из ее антиамериканских «преступлений», как оказалось, было написание антинацистской пьесы «Дозор на Рейне». В Голливуде в «черный список» попал режиссер Ирвинг Пичел за «неамериканский» фильм «Медаль для Бенни», в котором в сочувственном свете изображались американцы-мексиканцы.

Несмотря на то, что количество людей, попавших в этот список, составило лишь половину одного процента от общего числа занятых в индустрии развлечений, последствия оказались огромными. Некоторые люди сменили профессию, некоторые эмигрировали, а некоторые покончили с собой. Пострадали даже те, кто не попал в «черный список». Так, режиссер Льюис Майлстоун, родившийся в России, не был включен в «черный список», но имел наглость нанять для написания одного из своих фильмов Ринга Ларднера-младшего — одного из так называемой «голливудской десятки», отказавшегося сообщить комитету, являются ли они коммунистами или нет. Это вызвало ассоциацию вины, и Хедда Хоппер написала в своей колонке: «Давайте посмотрим на нового босса Ларднера. Он родился в России и приехал в эту страну много лет назад... У него прекрасный дом, в котором он проводит левацкие митинги, он женат на американке и имеет здесь состояние. Но все равно его сердце тоскует по России. Интересно, принял бы его Джо [Сталин] обратно?». В течение следующих одиннадцати лет Майлстоун оставался без работы.

Оглядываясь назад, можно сказать, что некоторые из показаний, выслушанных в трезвом виде на слушаниях в HUAC, кажутся настолько абсурдными, что остается только удивляться, почему их не высмеяли в суде. Но к тому времени уже никто не смеялся. Далтон Трамбо, который в действительности вступил в коммунистическую партию в 1943 году, был еще одним из «голливудской десятки» — все они получили тюремные сроки, и комитет услышал, как заплаканная мать Джинджер Роджерс, Лела Роджерс, рассказывала, как ее дочь заставляли произносить «коммунистическую фразу» в фильме Трамбо «Нежный товарищ»: «Делить и делиться одинаково — вот это демократия». Тот факт, что в названии романтической комедии фигурировало слово «товарищ», не остался незамеченным.

В мрачные годы слушаний в HUAC, казалось, не имело значения, как человек дает показания. Отрицал ли он, что когда-либо был коммунистом; отказывался ли давать показания; выступал ли в качестве «доброжелательного свидетеля»; признавался ли, что когда-то был коммунистом, но с тех пор убедился в ошибочности своего пути; признавался ли, что все еще является коммунистом; искал ли защиты в рамках Первой и Пятой поправок — результат был один и тот же. Сам факт того, что человека вообще вызвали в комитет, был достаточным для того, чтобы сделать его безработным изгоем в индустрии развлечений.

Случай с актером Говардом Да Силвой был типичным. Урожденный Говард Сильверблатт снялся в более чем сорока фильмах в период с 1939 по 1951 год и работал на