Поздно вечером того же дня спецпоезд прибыл на станцию "Минеральные Воды". Встречали — Андропов, я и председатель Ставропольского крайисполкома И. Т. Таранов.

Сама станция "Минеральные Воды" очень уютная, симпатичная, но небольшая — проедешь и не заметишь… Ночь теплая, темная-темная. Силуэты гор-локалитов. Огни города. На небе огромные звезды. Такие только на юге можно увидеть. Тишина. И лишь шум самолетов, прибывавших в аэропорт Минеральные Воды, нарушает ее. Состав плавно остановился, из вагона вышел Брежнев, а чуть позже, в спортивном костюме, Черненко. Таранов, поздоровавшись с генсеком, отошел, и мы четверо — Брежнев, Андропов, Черненко и я — стали прогуливаться по пустому перрону…

Об этой встрече много потом писали, и вокруг нее нагромождено немало всяких домыслов… Еще бы — четыре генеральных секретаря, сменившие в последующем друг друга!

Из Кисловодска мы ехали встречать Брежнева вместе с Андроповым, в одном "ЗИЛе". Разговаривали, все было как обычно. Как бы между прочим Юрий Владимирович сказал:

— Вот что, тут ты хозяин, ты и давай бери разговор в свои руки…

Но разговор не клеился. После приветствий и ничего не значащих слов о здоровье и нашем с Андроповым отдыхе воцарилось молчание. Генсек, как мне казалось, отключился, не замечая идущих рядом. Пауза становилась тягостной…»[278].

Разговора не получилось. Брежнев задал Горбачеву лишь несколько вопросов об урожае, о строительстве Ставропольского канала, но плохо слушал ответы. Черненко в разговоре не участвовал. Уже в конце встречи Брежнев задал Андропову вопрос: «Как речь?» «Хорошо, хорошо, Леонид Ильич», — быстро ответил Андропов. Горбачев не понял этого диалога, но Андропов пояснил на обратном пути в Кисловодск, что у Брежнева неожиданно возникли затруднения с речью, сказывались последствия инсульта и нескольких микроинсультов. Очень общительный ранее Брежнев старался теперь как можно меньше говорить. Хотя Горбачеву эта ночная встреча показалась довольно странной, Андропов был явно доволен.

Горбачев был избран секретарем ЦК КПСС в ноябре 1978 года. Он работал на этом посту очень энергично, но не слишком успешно. Во всяком случае, никаких заметных перемен к лучшему в сельском хозяйстве страны не наблюдалось ни в 1979-м, ни в 1980 году. В конце 1980 года Горбачев стал не только секретарем ЦК, но и членом Политбюро. Однако с ростом возможностей и влияния у него уменьшились возможности простого человеческого общения, которыми он не был обделен в Ставрополье. Он, например, не мог ни разу встретиться и побеседовать с Андроповым в неофициальной обстановке. Перебравшись зимой 1980/81 года на новую дачу, Горбачев обнаружил, что теперь он стал соседом Андропова. Однако лишь летом Горбачев пригласил Андропова к себе. «Я позвонил Юрию Владимировичу, — вспоминал Горбачев.

— Сегодня у нас ставропольский стол. И как в старое доброе время приглашаю вас с Татьяной Филипповной на обед.

— Да, хорошее было время, — ровным, спокойным голосом ответил Андропов. — Но сейчас, Михаил, я должен отказаться от приглашения.

— Почему? — удивился я.

— Потому что завтра уже начнутся пересуды: кто? где? зачем? что обсуждали?

— Ну что вы, Юрий Владимирович! — совершенно искренне попытался возразить я.

— Именно так. Мы с Татьяной Филипповной еще будем идти к тебе, а Леониду Ильичу уже начнут докладывать. Говорю это, Михаил, прежде всего для тебя.

С тех пор желание приглашать к себе или быть приглашенным к кому-либо у нас не возникало. Мы продолжали встречаться со старыми знакомыми, заводили новых, приглашали к себе, ездили в гости к другим. Но не к коллегам по Политбюро и Секретариату»[279].

На такое же «кремлевское одиночество» жаловался позднее и Гейдар Алиев, ставший членом Политбюро в 1982 году. Горбачев внимательно следил за «дворцовыми играми» 1981–1982 годов, но у него не имелось никаких возможностей повлиять на их исход, хотя Андропов старался держать его в курсе своих планов, правда больше в форме намеков. Смерть Брежнева и приход к власти Андропова изменили атмосферу и ситуацию в Кремле и на Старой площади, но не коренным образом. Встречи и беседы Андропова и Горбачева были теперь гораздо более частыми. Именно Горбачев стал на время главным советником Андропова по кадровым вопросам. Горбачев поддержал выдвижение Воротникова, а также рекомендовал перевести на работу в ЦК КПСС Н. Рыжкова и Е. Лигачева. По совету Горбачева были назначены заведовать отделами в ЦК КПСС В. Медведев и Н. Кручина. С другой стороны, Андропов существенно расширил круг обязанностей Горбачева. Об отношениях между Горбачевым и Андроповым и о преемственности их политики имеется немало высказываний. Так, например, Егор Лигачев еще в конце 1990 года говорил в своих интервью, что подлинным автором программы и плана «перестройки» являлся Андропов. Горбачев же был всего лишь одним из членов «команды», подобранной Андроповым, и он вместе с другими, прежде всего с Лигачевым, Рыжковым и Воротниковым, осуществлял после кончины Андропова его инициативы, допуская при этом нерешительность, непоследовательность и половинчатость[280]. Это ошибочная точка зрения, и ее отвергали как сторонники, так и противники горбачевской «перестройки». «Несомненно, — писал обозреватель газеты «Известия» Лев Корнешов, — что Юрий Андропов, получив гниющее брежневское наследство, выделял среди других Горбачева. Ясно и то, что Андропов, выдвигая новых людей к руководству партией и страной, пытался расшатать окрепнувшую при Брежневе сталинскую систему казарменного "социализма". Смею утверждать, что Ю. В. Андропов понимал: если эту систему своевременно и добровольно не демонтировать, она рухнет и под ее обломками будет похоронено немало действительно ценного и полезного. Логично и то, что он пытался подобрать и выдвинуть людей, которые разделили бы это понимание и необходимость такой трудной работы, сумели бы ее выполнить. Было ли это началом перестройки? Анализ основных документов партии этого периода дает все основания для совершенно однозначного ответа — нет. Речь шла об исправлении ошибок давнего и недавнего прошлого, о новой честной политике, о попытках вывести партию и страну на дорогу цивилизованного развития и, наконец (будем откровенными), о стремлении подремонтировать систему, не затронув ее устои»[281]. Сегодня к словам Корнешова можно добавить, что Ю. Андропов был не только более консервативным, но и более осторожным и умным политиком, чем Горбачев. Вспоминая отношения между Андроповым и Горбачевым, В. А. Крючков писал: «Ю. В. Андропов нечасто затевал разговоры о Горбачеве. Познакомились они в Ставропольском крае, куда Андропов выезжал на отдых. Горбачев часто навещал Андропова. Если последний был с женой, то и Горбачев наведывался с супругой. Вспоминая, Ю. В. отмечал живой ум М. С., но непременно подчеркивал, что "человек еще не дозрел". Когда М. С. перебрался в Москву, то общение между ними сводилось к совместному участию в совещаниях, заседаниях и телефонным звонкам. Уверенно можно сказать, что мнение у Ю. В. об М. С. не сложилось. Ю. В. подмечает такую черту М. С., как торопливость, а в большой политике это уже серьезный недостаток. До конца Ю. В. не был с ним откровенен. "К большой политике М. С. надо еще приобщать", — как-то бросил Ю. В. фразу. Перед смертью Ю. В. так и не назвал преемника на пост Генерального секретаря»[282].