время в Лондоне, переходя из кофейни в кофейню, чтобы не вызвать подозрений, и все больше нервничали и суетились от абсурдного количества кофе и сластей, которые пришлось покупать, чтобы сесть за столик. Время от времени кто-то заводил разговор о профессоре Ловелле или «Гермесе», но остальные злобно отмалчивались – кто угодно мог подслушать, казалось, что весь Лондон полон врагов. Неприятно, когда тебе велят заткнуться, но ни у кого не было настроения для светской болтовни, и поэтому, наконец втащив сундуки в переполненный поздний поезд, они и вовсе потеряли желание друг с другом общаться.

Всю поездку они провели в угрюмом молчании. В десяти минутах от Оксфорда Летти вдруг выпрямилась и запричитала, сбиваясь с дыхания:

– О боже, боже мой, боже мой, боже мой…

На нее начали коситься другие пассажиры. Летти схватила Рами за плечо в поисках поддержки, но тот нетерпеливо стряхнул ее руку.

– Заткнись, Летти.

Это было жестоко, но Робин его понимал. Летти и его донимала, целый день у нее почти не прекращалась истерика, и Робин был сыт по горло. Нервы у всех были на пределе, и Летти должна взять себя в руки, как и остальные.

Летти потрясенно замолчала.

Наконец поезд со скрежетом остановился на станции Оксфорд. Зевая и поеживаясь, они за двадцать минут дотащили сундуки по неровным мощеным улицам до колледжа. Решили, что девушки попросят привратника вызвать кеб: в такой темноте было небезопасно добираться на север пешком. И вот из темноты выступил суровый каменный фасад Университетского колледжа, и при виде его магических, зачарованных форм Робина охватило щемящее чувство ностальгии – несмотря ни на что, он считал это место своим домом.

– Кто там? – окликнул их старший привратник Биллингс, размахивая фонарем. Он оглядел их с головы до пят и, узнав, наградил широкой улыбкой. – Наконец-то вернулись с Востока, да?

Робин задумался, как они выглядят при свете фонаря – перепуганные, грязные, потные, во вчерашней одежде. Их истощение наверняка было очевидным, потому что на лице Биллингса проступило сочувствие.

– Ох, бедняжки. – Он повернулся и пригласил следовать за ним. – Пойдемте.

Пятнадцать минут спустя они уже сидели в столовой над чашками крепкого черного чая, а Биллингс суетился на кухне. Они просили его не беспокоиться, но он настоял на том, чтобы приготовить настоящий завтрак. Вскоре появились тарелки со скворчащей яичницей, сосисками, картошкой и тостами.

– Для поднятия духа. – Биллингс поставил перед ними четыре кружки. – Немного бренди с водой. Вы не первые студенты, которых отправили домой из-за границы. Бренди всегда помогает.

Запах еды напомнил о том, как они проголодались. Они набросились на предложенные блюда с волчьим аппетитом, жуя в напряженной тишине, а Биллингс сидел рядышком и с улыбкой наблюдал.

– Итак, – сказал он, – расскажите о своем удивительном путешествии. Кантон и Маврикий, да? Вы ели там что-нибудь забавное? Видели местные церемонии?

Они переглянулись, не зная, что на это ответить. Летти заплакала.

– Ох, да полно вам. – Биллингс подвинул к ней кружку с бренди. – Не может же все быть так плохо.

Летти покачала головой и прикусила губу, но завывания все равно вырвались наружу. Теперь она не просто всхлипывала, а плакала навзрыд. Она закрыла ладонями лицо и судорожно рыдала, неразборчиво что-то бормоча в пальцы.

– Соскучилась по дому, – выдавила Виктуар. – Да, ужасно соскучилась.

Биллингс похлопал Летти по плечу.

– Все хорошо, дитя. Вы уже дома, в безопасности.

Он вышел, чтобы найти кеб. Через десять минут у двери остановился экипаж, и девушки отправились к себе. Робин и Рами попрощались и потащили свои сундуки по Мэгпай-лейн. Когда Рами скрылся в своей комнате, Робин на мгновение забеспокоился – он привык к обществу Рами за много ночей плавания и опасался остаться в одиночестве впервые за долгое время, теперь ни один голос не смягчит темноту.

Но когда он закрыл за собой дверь, то удивился, насколько буднично все выглядит. Стол, кровать и книжные полки были точно такими же, какими он их оставил. За время его отсутствия ничего не изменилось. Перевод «Шань хай цзин», над которым он работал для профессора Чакраварти, по-прежнему лежал на столе, оборванный на середине предложения. Должно быть, здесь совсем недавно побывал слуга, потому что на столе не было ни пылинки. Устроившись на мягком матрасе и вдыхая знакомый, успокаивающий запах старых книг и плесени, Робин понял, что стоит только лечь и закрыть глаза, и утром он встанет и пойдет на занятия как ни в чем не бывало.

Проснувшись, он увидел рядом заслоняющего свет Рами.

– О боже! – Робин вскочил, тяжело дыша. – Никогда так больше не делай.

– Тебе стоит все-таки запирать дверь. – Рами протянул ему чашку. – Ну, в общем… чаю?

– Спасибо. – Робин взял чашку обеими руками и глотнул. Это был его любимый ассамский чай, темный, терпкий и крепкий. На одно счастливое мгновение, пока через окно струился солнечный свет и тихо щебетали птицы, все случившееся в Кантоне показалось кошмарным сном, но затем нахлынули холодные и жуткие воспоминания. Он вздохнул. – В чем дело?

– Девушки уже здесь, – ответил Рами. – Пора вставать.

– Здесь?

– В моей гостиной. Пошли.

Робин умылся и оделся. Виктуар и Летти сидели на диване в комнате Рами, а Рами передавал чай, пакет с булочками и маленькую плошку с топлеными сливками.

– Полагаю, никто не в настроении идти в столовую, поэтому позавтракаем здесь.

– Отличные булочки, – удивленно произнесла Виктуар. – Где…

– В кафе «Кладовые и сад», как только оно открылось. Там всегда продают вчерашние булочки с большой скидкой. – Ножа у Рами не было, поэтому он просто макал булочку в сливки. – Хорошо придумано, да?

Робин сел напротив девушек.

– Как вам спалось? – спросил он.

– Неплохо, учитывая обстоятельства, – ответила Летти. – Такое странное чувство, когда возвращаешься обратно…

– Да, это здорово, – согласилась Виктуар. – Вроде бы мир должен измениться, но… не изменился.

Робин чувствовал то же самое. Казалось неправильным вернуться к прежней размеренной жизни, сидеть на диване у Рами и пить любимый чай с булочками из любимого кафе. Все это совершенно не вязалось с тем, что стоит на кону. Казалось, в мире должен бушевать пожар.

– Значит, так, – сказал Рами, садясь рядом с Робином. – Мы не можем просто здесь прохлаждаться. Нужно использовать каждую секунду, пока мы еще не в тюрьме. Нужно найти «Гермес». Птах, как ты обычно связываешься с Гриффином?

– Никак, – ответил Робин. – Гриффин был очень тверд насчет этого. Он знал, как меня найти, но у меня не было способов с ним связаться. Это их принцип.

– И с Энтони то же самое, – посетовала Виктуар. – Хотя… он показал нам несколько мест, где