Слон молчал, думал.

– Тамара? – наконец спросил он.

– Если ее так зовут, то да. – Судья выпустил дым и одобрительно кивнул. – Хорошая.

Слон покачал головой.

– Она нет, – решил он. – Но та, менеджер, может что-то вспомнить.

– Иза Козак не имеет никакого значения для процесса. У меня должны быть чистые бумажки. Мой человек выдаст правильный приговор, хотя уже потребовал премию за тяжелые условия труда. Причем я его понимаю.

– Это не базар, мы тут не торгуемся, – отрезал Слон.

Они сидели в тишине. Шиманьский погасил сигару и встал.

– Дай знать, что ты решил. Но на чудо не рассчитывай. Оно невозможно в ситуации, когда ФБР дышит нам в затылок. Лучше не рисковать.

– Мы не можем сейчас убрать Рыбака. Он придумал SEIF, может быть нужен. Если он начнет говорить, полетят головы. Кроме того, никто так до конца и не знает, как действует этот алгоритм, почему балансы виртуальной кассы растут. Башка у него варит. Мой родственник, хоть я когда-то ломаного гроша бы за него не дал, веришь?

– Значит, у тебя неприятности. – Шиманьский пожал плечами. – Потому что его братишку уже взяли. Не хотел бы я быть на твоем месте. Кем-то придется пожертвовать. Конечно, потеряешь, но не все. Надо рискнуть. Дай ему немного бабок, задание, чтобы не скучал в СИЗО. Там он переждет революцию, а потом выйдет и вернется к работе. Я помогу тебе. Дороже не будет, ставки те же, как всегда.

Слон потянулся, потом с бешенством толкнул коляску.

– Тамара придет, – решил. – Сегодня я пошлю к ней человека.

Они пошли в столовую. Оттуда слышались оживленные разговоры, музыка, в воздухе витали ароматы изысканных блюд. Шиманьский посидел еще минут пятнадцать, но нигде не увидел Ксении, поэтому ушел с приема по-английски.

На следующий день, сидя в своем кабинете, он совершенно не удивился, когда на первой полосе местной газеты увидел фото ксендза Мартина Староня и заголовок: «Подозреваемый в убийстве Иглы. Курия возмущена!»

Однако, когда стал дальше пролистывать газету, был шокирован еще больше. Ему даже пришлось сесть, чтобы прочесть еще раз короткую заметку на седьмой полосе, в разделе криминальной хроники и понять новый план Слона. Газета лаконично информировала о взрыве газового баллона в автомобиле на гданьских Стогах. Указаны были только инициалы жертвы, которая сгорела внутри машины. У пожарных не было шансов спасти погибшего. Шиманьский удобнее раскинулся в кресле и вынул из кармана половину сигары, оставшуюся после вчерашнего дня рождения Поплавского. Он хотел докурить ее, вспоминая волшебную Ксению, но, подумав, положил сигару рядом с материалами дела, которые вернулись с апелляции. Судья отодвинул стопку документов на подпись. Нажал кнопку вызова секретаря.

– Пани Аня, сделайте, пожалуйста, кофе с коньяком.

– Присяжные уже в зале десять двадцать четыре. Ждут.

Он кивнул в знак готовности, хотя она не могла этого видеть.

– Можно с двойным.

После чего принялся удалять СМС-сообщения и список контактов из своего личного телефона.

Иза знала, что ей необходимо спать, но после разговора с полицейским психологом у нее не получалось сомкнуть глаз без помощи снотворного. Она лежала в темноте и переворачивалась с боку на бок. Сегодня ей было уже значительно лучше. Вчера ее отключили от аппаратуры и перевели в обычную палату, однако она по-прежнему была совершенно одна. Кроме реабилитологов и медсестры ей не с кем было перекинуться даже парой слов, а под дверью палаты постоянно дежурил полицейский, который не производил впечаления человека, способного защитить ее в случае опасности. Тем не менее его оружие и волчий взгляд немного успокаивали ее. Поначалу Иза даже побаивалась нападения, а теперь ее это скорее смешило. Как можно проникнуть незамеченным через столько больничных дверей и коридоров, пробраться в отделение и найти ее палату? Она сочла, что ее безопасности может что-то угрожать после выписки из больницы, но не сейчас. Иза попросила, чтобы ей удалили мочевой катетер, и, несмотря на довольно сильные боли в животе, самостоятельно вставала в туалет. Врач сказал, что это хорошо для профилактики пролежней, да и вообще, движение ускоряет восстановление организма.

– Рана заживает очень хорошо, как на собаке, – добавил он.

Но память все еще подводила. Иза помнила все ровно до того момента, когда они с Иглой вошли в клуб, как она встала, опершись о барную стойку, – и до тех шагов за дверью. Игла сказал ей спрятаться. Потом был провал. Лицо Люции появлялось почти в каждом сне, стоило ей лишь сомкнуть веки. Иза хотела как можно скорее вернуться домой, к ребенку. Муж больше не приходил. Он утверждал, что врачи не позволяют ему приводить сына, а оставить его не на кого. Иза не поверила ему. Наверняка ребенка он подбросил матери, а сам пошел в загул. С завтрашнего дня ее можно будет беспрепятственно навещать, тогда уж муженек не выкрутится. Эта мысль придавала ей сил.

Иза потянулась к тумбочке и взяла мобильный. Более сильной рукой нажала кнопку, активирующую телефон. На экране появилось лицо сына в объятиях Еремея. Ей очень хотелось позвонить, но она знала, что все спят. Она всегда просыпалась среди ночи, в одно и то же время. Муж очень много работал, рассказывал, что в фирме сейчас трудные времена. Из его отдела уволили пятьдесят человек. Это чудо, что его не понизили. Он даже смирился с тем, что ему могут урезать зарплату, и уверял, что мать очень ему помогает. Иза пробормотала, что это просто замечательно. Но в глубине души она была недовольна. Это очередное одолжение, из-за которого потом опять придется прогибаться. Почувствовав, что ей надо в туалет, опустила ноги, сунула в тапки и с трудом встала. Можно было позвать медсестру, но она хотела пройтись сама, решив по дороге попросить снотворного.

Она двинулась в направлении двери. Полицейский дремал в коридоре. Улыбнувшись, она подумала: «Вот как они меня охраняют. Бдительный, как цербер. Безопасность превыше всего. По дороге назад подшучу над ним, если он сам не проснется».

Туалет был рядом. Она сделала свои дела. Из комнаты медсестер доносился звук работающего телевизора. Слышался закадровый смех, – видимо, они смотрели какой-то ситком. Туалет состоял из двух помещений. В первом был умывальник, во втором только унитаз и мусорное ведро. Она закрылась на защелку во втором. Главный засов не работал. Когда она отдыхала, опершись всем телом об умывальник и собирая силы для возвращения в свою палату, в полосе света, перерезающей темноту, она увидела силуэт, повернутый к ней спиной. Неизвестный вертелся, явно разыскивая кого-то. Сначала она подумала, что это полицейский. Возможно, он проснулся и ему стало стыдно от того, что заснул. Увидев пустую кровать, он должен был впасть в панику. Она, насколько смогла, высунулась из туалета, дверь заскрипела. В этот момент Иза узнала силуэт, несмотря на натянутый на голову капюшон.

Правая рука женщины скрывалась за стопкой документов. Иза сразу представила себе, что может быть в ее руке. Сердце забилось быстрее. Через несколько секунд оно уже готово было выскочить из груди.