— Вылезать?

Оборотень кивнул, и я полезла на подоконник. Как оказалось, эта сторона дома выходила на грязную улочку. Уже снаружи Вареник вцепился в мой хвост зубами, чуть дернув.

— Что?

Волк снова дернул, а затем, увидев, что до меня не доходит, отцепился от хвоста и начал стучаться головой о стену. Ну, зачем сразу так переживать? Он бы сам попробовал понять эту пантомиму!

Ой, я таки у мамы дурочка!

Оборот произошел, как всегда, быстро, правда, в тряпках пришлось попутаться. Но зато с каким удовольствием я их отбросила! Но радость была недолгой. Оказалось, что летать я тоже не могу, сумела оторваться лишь на пару сантиметров от земли, да и то махая крыльями, как сестра колибри. Рейвар раздосадовано тряхнул головой и снова куда-то меня повел.

Мы бежали по извилистым улицам неизвестного города, быстро перебирая своими восемью. Куда именно — непонятно, главное, подальше отсюда, где пахнет нечистотами и страхом. А еще — беспокойными ужами. Через какое-то время ноги вынесли нас к высокой стене, казавшейся почти бесконечно длинной. Пришлось довольно долго искать заветную дверцу к свободе.

Которую, к сожалению, держали закрытой и тщательно охраняли. Трое стражников, завидев нас, обнажили мечи. В их глазах плескались непонимание и страх, но боялись они не меня, маленькую и рыжую, а огромного волчару, который медленно надвигался. Почти черный нос морщился, усы дергались, а губы приподнимались, демонстрируя оскал.

— Пат, открывай двери, — чуть слышно зашептал один из стражников, тот, что выглядел поумнее. — Нечего такой зверюге в городе делать.

Похоже, напарники были полностью солидарны со своим сообразительным товарищем и обрадовались возможности избежать потасовки с милым зверьком. А что, разве Вареник в этом образе не лапочка? Такой пушистый и хвостатый. Всегда любила собачек!

Ворота уже наполовину открылись, когда на другом конце небольшой площади показался целый отряд змеюков, уродцев мелкого роста и противной наружности. Мне они больше всего напоминали Волдеморта, каким его в кино показывали, только темночешуйчатые и с глазами-щелками. Никакой завораживающей змеиной красоты в этих существах не было. Да и пахли они рассерженными ужами. Завидев нас, змеюки начали что-то насвистывать, а особо голосистые — и орать на незнакомом мне языке.

Старший из стражников нахмурился и тихо пробормотал себе под нос:

— Ну, нет уж, не в мою смену. А ну, пошли быстрее отсюда! — Это уже нам.

Долго уговаривать не пришлось, Вареник едва ли не вытолкал меня в закрывающиеся ворота, что-то одобрительно рыкнув в благодарность.

За городом оказалась засушливая пустошь. На голой серой земле то тут, то там торчали клоки высокой осоки, резавшейся не хуже бритвы. Чахлых кустиков оказалось меньше. Лишь вдалеке виднелась темная кромка леса, к которой мы и припустили, совершенно игнорируя дороги. Ноги сами несли подальше от этого жестокого и печального города, в котором каждый может продать своего ребенка или просто случайную дурочку вроде меня. Да и неплодородная равнина тоже оптимизма не вселяла. По горам и то лучше бегалось.

Во рту быстро пересохло. Я уже мечтала, как найду в лесочке ключ постуденей и напьюсь, когда Рейвар сбавил скорость и начал оглядываться. Ничего хорошего это не сулило. И чем громче и недовольней рычал полукровка, тем страшнее мне становилось. Значит, ничего еще не закончилось. Глупо было надеяться на столь легкое избавление.

Как же я устала!

Если быть совсем честной, именно я и тормозила Рейвара. Лапки у меня короткие, с его лапищами не сравнить, да и бежать в хорошем ритме долго не могу. Крылья еще лишний вес добавляют.

Ничего удивительного, что странные шавки, срезавшие нас уже на подходе к лесу, оказались быстрее. Сами-то они худые, на борзых похожи, ноги длинные, жилистые, с нешуточными когтями. Да и роста приличного, во всяком случае, меня повыше будут. Эх, ниже хвисы только кошки и чихуахуа.

Эти гибриды добермана с гиеной быстро взяли нас в окружение, отрезав путь к такому близкому лесочку. Тут даже кустики чаще появляются и травки побольше, но все равно не спрятаться. А рядом эти мерзкие твари, от которых разит псиной, змеюками и сушью.

Какое-то время они ходили кругами, присматриваясь к нам. Рейвар следил за ними лишь глазами, ни разу даже пасть не раскрыв на откровенно враждебное рычание шакалов. Зато я крутилась, как под хвост ужаленная. Ну не нравились мне эти зверюги со своим нездоровым блеском в диких, злобных глазах.

Рейвар цепанул меня за хвост, призывая остановиться, и этим вызвал приступ агрессии у шакалов, которым мое дефилирование пришлось по душе — можно было разглядеть лакомый кусочек со всех сторон, нагуливая аппетит. Правда, с оборотнем, превосходящим шавок не только по росту, но и по весу, связываться оказалось опасно — двух первых смельчаков он раскидал лапами, ударив наотмашь, а третьему впился зубами в шею. Тварь мучилась недолго, а жаль.

Они нападали молча, целясь в самые уязвимые места. Видно, прекрасно понимали — другого шанса уже не будет: огромный волк если наносил удар лапой, то так, чтобы противник уже не встал, если вгрызался в горло, то клыками дробил позвоночник. Даже объединяясь в группу по трое, они были для него все равно, что крысята перед матерым кошаком.

Вот только…

Похоже, я больше приглянулась им в качестве ужина.

Ну конечно — тут все, как в нашем мире. Зачем показывать свою крутость, нападая на более сильного или хотя бы равного противника? А вдруг он окажется не таким уж равным и уделает тебя? Тогда все увидят, какой ты неудачник и слабак. Не стоит так рисковать, если можно унизить и оскорбить заведомо более слабого, особенно женщину, которая всегда слабее мужчины, за редким исключением.

Вот и эти… Рейвар им не по зубам, зато есть я.

Пепельно-бурые тела мельтешили, всюду кружили твари. И не угадаешь, откуда в следующий момент появятся клыки или длинные лапы с острыми когтями. Пару раз меня несильно толкали на землю, придавливая крылья или слегка цепляясь за лапу зубами. Проверяли, насколько быстрой окажется реакция Рейвара, который немедленно кидался на обидчика, громко щелкая зубами или отвешивая такой удар, что шакал разбивал собой группу товарищей, как шар — кегли.

В следующий раз они напали двумя группами. Одна целилась в меня, жмущуюся к боку волка, другая ждала, когда Рейвар отвлечется на защиту беспомощной хвисы. Отшвырнув от меня одного из шакалов, оборотень принялся скидывать того, что повис у него на задней лапе. В это время мелкие шавки вцепились в мое крыло и потащили подальше от защиты. От боли потемнело в глазах, я буквально чувствовала, как трещат под чужими зубами тонкие косточки.

Обезумев от страха, я кинулась чуть вперед, смыкая челюсть на горле того, кто в данный момент трепал мое крыло. На зубах скрипел песок, но острые клыки легко прокусили шкуру, погружаясь в тугую плоть. Шавка завизжала и дернулась, оставляя у меня в пасти приличный клок. Жаль, что ей подобные не стали ждать окончания наших разборок. Я едва успела освободить крыло, как в него вцепились сразу две шавки. Третья больно ухватилась за заднюю лапу.