Жюли, Семь Гномов и амазонки суетились, искали решения, носили оборудование, обсуждали первоочередные задачи. Лицей превращался в настоящий укрепленный лагерь.

Отряды амазонок становились все более сплоченными, все более летучими и, надо сказать, все более военизированными. Как если бы они сами собой очень естественно взяли на себя эту незанятую роль.

Жюли созвала друзей в репетиционный зал. Она казалась очень озабоченной.

– Ну давай, давай, – подбодрила ее Франсина, рухнув на кучу одеял.

Жюли посмотрела по очереди на Семерых Гномов: Давида, Франсину, Зое, Леопольда, Поля, Нарцисса, Жи-вунга... Она поколебалась, опустила глаза, потом произнесла:

– Вы меня любите?

Последовало долгое молчание. Первой его прервала Зое, сказавшая охрипшим голосом:

– Конечно, ты наша Белоснежка, наша «муравьиная королева».

– В таком случае, – продолжала Жюли торжественно, – если я стану уж слишком «королевой», если я начну сама себя воспринимать уж слишком серьезно, не раздумывайте, поступите со мной, как с Юлием Цезарем, убейте меня.

Не успела она договорить, как Франсина ринулась на нее. Это послужило сигналом к атаке. Все стали хватать Жюли за руки, за щиколотки, вместе покатились по одеялам. Зое сделала вид, что хватает кинжал и вонзает его Жюли в сердце. «Муравьи» принялись ее щекотать.

Жюли успела простонать:

– Нет, только не щекотка!

Она смеялась и хотела остановить возню.

Она же не выносит прикосновений.

Жюли вырывалась, но руки друзей, вылезающие из-под одеял, продолжали пытку. Она не смеялась так еще никогда в жизни.

Ей стало не хватать воздуха. Она почувствовала, что теряет сознание. Ощущение было странным. Смех почти уже причинял ей боль. Только одна рука прекращала ее щекотать, как за дело принималась чья-то другая. Тело ее посылало ей противоречивые сигналы.

Вдруг она поняла, почему ей мучительны чужие прикосновения. Психотерапевт был прав, причина таилась в раннем детстве.

Она вспомнила себя маленьким ребенком. Во время семейных обедов ее, полуторагодовалую, передавали из рук в руки, как предмет, пользуясь ее беспомощностью. Ее покрывали поцелуями, щекотали, заставляли здороваться, трепали по щекам, гладили по голове. Она вспомнила бабушек с тяжелым дыханием и сильно накрашенными губами. Рты эти касались ее, а родственники-сообщники вокруг смеялись.

Жюли вспомнила дедушку, который целовал ее в губы. Нежно, конечно, но не спрашивая ее согласия. Да, с этого времени она перестала выносить прикосновений. Как только начинался семейный обед, она пряталась под столом и тихонько там напевала. Она противилась рукам, которые хотели ее вытащить. Под столом было хорошо. Она соглашалась выйти только тогда, когда все уходили, чтобы избегнуть пытки прощальными поцелуями, ничего другого ей не оставалось.

Ее никогда не домогались сексуально, но ее домогались тактильно!

Игра прекратилась так же неожиданно, как и началась, Семь Гномов уселись кружком вокруг своей Белоснежки. Она привела в порядок волосы.

– Ты хотела, чтобы тебя убили, так мы и сделали, – сказал Нарцисс.

– Тебе стало легче? – спросила Франсина.

– Да, вы мне очень помогли, спасибо. Даже не догадываетесь, насколько вы мне помогли. Не стесняйтесь, убивайте меня почаще.

Как только Жюли сказала это, начался новый сеанс щекотки, во время которого ей показалось, что она умрет от смеха. Жи-вунг наконец призвал всех остановиться.

– Теперь перейдем к пау-пау.

Поль налил в стакан медовухи, каждый отпил по очереди. Пить вместе. Затем он раздал каждому по сухому печенью. Есть вместе.

Когда руки друзей сомкнулись, образуя круг, Жюли почувствовала их взгляды, их тепло и ощутила себя в безопасности.

«Есть ли более важная цель в жизни, чем такое мгновение, как это, когда все объединены без всякой задней мысли, – подумала она. – Неужели для этого обязательно совершать революцию?»

Потом они обсудили новые условия жизни, к которым вынуждала их полицейская блокада. Рождались практические решения. Вместо того чтобы ослабить революцию, внешнее давление делало их лишь сплоченнее.

Чем больше развиваются технологии в стремительно меняющемся Бел-о-кане, тем выше поднимает голову религия. Деисты уже не удовлетворяются повсеместным изображением кругов, они оставляют на стенах религиозные запахи.

Во второй день царствования принцессы 103-й проповедь произносит 23-й и объявляет целью обращение в деизм всех муравьев мира, а убийство атеистов – благим делом и спасением для самих безбожников.

В городе замечают, что деисты становятся чрезвычайно агрессивными. Они предупреждают атеистов: если те будут упорствовать в непоклонении богам, Пальцы их раздавят, а если Пальцы их не раздавят, то этим займутся деисты.

Таким образом, в Новом Бел-о-кане устанавливается странная атмосфера противостояния между муравьями-инженерами, восхищающимися достижениями Пальцев в покорении огня, рычага и колеса, и муравьями-мистиками, возносящими молитвы и считающими даже мысли о повторении действий Пальцев святотатством.

Принцесса 103-я приходит к убеждению, что конфликт неизбежен. Деисты слишком нетерпимы и самоуверенны. Они ничему уже не хотят учиться и все усилия направляют на обращение окружающих в истинную веру. Деистам приписывают несколько убийств атеистов, но открыто об этом никто не говорит, опасаясь гражданской войны.

Двенадцать разведчиков, принц и принцесса собираются в королевской ложе. Принц 24-й по-прежнему полон оптимизма. Он вернулся из лабораторий в восторге от успехов инженеров: пиротехники теперь научились помещать угли в легкие, сплетенные из листьев коробки с насыпанной на дно землей, это позволяет безопасно использовать их для освещения или обогрева помещений. 5-й сообщает, что деистам совершенно наплевать на науку и знания. Это беспокоит молодого разведчика: религиозный мир не нуждается ни в каких доказательствах. Когда инженер утверждает, что дерево под воздействием огня твердеет, но опыты этого не подтверждают, он теряет доверие своих товарищей, но, когда мистик уверяет, что «Пальцы всемогущи и создали муравьев», чтобы уличить его во лжи, надо быть очевидцем событий.

Принцесса 103-я бормочет:

– Религия, несмотря ни на что, это фаза эволюции цивилизаций.

5-й считает, что нужно перенять у Пальцев все хорошее, а все плохое не трогать, например религию. Но как отделить одно от другого? 103-я, 24-й и двенадцать молодых разведчиков становятся в кружок и размышляют. Если уже на второй день существования нового государства возникают противоречия с деистами, трудности будут только нарастать. Процесс надо пресечь как можно скорее.

– Убить их?